Читать книгу Стихи о любви (сборник) онлайн | страница 6
«Под пение сестер Лисициан…»
- Под пение сестер Лисициан
- на во́лнах «Маяка» мы закрываем
- дверь в комнату твою и приступаем
- под пение сестер Лисициан.
- Соседи за стеною, а диван
- скрипит как черт, скрипит как угорелый.
- Мы тыкались друг в дружку неумело
- под пение сестер Лисициан.
- 9‑й «А». И я от счастья пьян,
- хоть ничего у нас не получилось,
- а ты боялась так и торопилась
- под пение сестер Лисициан.
- Когда я ухожу, сосед-болван
- выходит в коридор и наблюдает.
- Рука никак в рукав не попадает
- под пение сестер Лисициан.
«Лифт проехал за стенкою где-то…»
- Лифт проехал за стенкою где-то.
- В синих сумерках белая кожа.
- Размножаться – плохая примета.
- Я в тебя никогда… Ну так что же?
- Ничего же практически нету –
- ни любови, ни смысла, ни страха.
- Только отсвет на синем паркете
- букв неоновых универмага.
- Вот и стали мы на год взрослее.
- Мне за тридцать. Тебе и подавно.
- В синих сумерках кожа белеет.
- Не зажечь нам торшер неисправный.
- В синих сумерках – белая кожа
- в тех местах, что от солнышка скрыты,
- и едва различим и тревожен
- шрам от детского аппендицита.
- И конечно же главное – сердцем
- не стареть… Но печальные груди,
- но усталая шея… Ни веры,
- ни любови, наверно, не будет.
- Только крестик нательный, все время
- задевавший твой рот приоткрытый,
- мне под мышку забился… Нигде мы
- больше вместе не будем. Размыты
- наши лица – в упор я не вижу.
- Ты замерзла, наверно, укройся.
- Едет лифт. Он все ближе и ближе.
- Нет, никто не придет, ты не бойся.
- Дай зажгу я настольную лампу.
- Видишь, вышли из сумрака-мрака
- стул с одеждой твоею, эстампы
- на стене и портрет Пастернака.
- И окно стало черным, почти что
- и зеркальным, и в нем отразилась
- обстановка чужая. Смотри же,
- кожа белая озолотилась.
- Третий раз мы с тобою. Едва ли
- будет пятый. Случайные связи.
- Только СПИДа нам и не хватало.
- Я шучу. Ты сегодня прекрасна.
- Ты всегда хороша несравненно.
- Ну и ладно, дружочек. Пора нам.
- Через час возвращается Гена.
- Он теперь возвращается рано.
- Ничего же практически нету.
- Только нежность на цыпочках ходит.
- Ни ответа себе, ни привета,
- ничего-то она не находит.
VI. Баллада об Андрюше Петрове
- В поселке под Наро-Фоминском
- сирень у барака цвела.
- Жена инженера-путейца
- сыночка ему родила.
- Шли годы. У входа в правленье
- менялись портреты вождей.
- На пятый этаж переехал
- путеец с семьею своей.
- И мама сидела с Андрюшей,
- читала ему «Спартака»,
- на «Синюю птицу» во МХАТе
- в столицу возила сынка.
- И плакала тихо на кухне,
- когда он в МАИ не прошел,
- когда в бескозырке балтийской
- домой он весною пришел.
- И в пединститут поступил он,
- как девушка, скромен и чист,
- Андрюша Петров синеглазый,
- романтик и волейболист.
- Любил Паустовского очень,
- и Ленина тоже любил,
- и на семиструнной гитаре
- играл, и почти не курил.
- На первой картошке с Наташей
- Угловой он начал дружить,
- в общаге и в агитбригаде,
- на лекциях. Так бы и жить
- им вместе – ходить по театрам
- и петь Окуджаву. Увы!
- Судьба обещала им счастье
- и долгие годы любви.
- Но в той же общаге московской
- в конце коридора жила
- Марина с четвертого курса,
- курила она и пила.
- Курила, пила, и однажды,
- поспорив с грузином одним,
- в чем мать родила по общаге
- прошла она, пьяная в дым.
- Бесстыдно вихляла ногами,
- смеялась накрашенным ртом,
- и космы на плечи спадали,
- и все замирали кругом…
- Ее выгонять собирались,
- но как-то потом утряслось.
- И как-то в компаньи веселой
- им встретиться всем довелось.
- Андрюша играл на гитаре,
- все пели и пили вино,
- и, свет потушив, танцевали,
- открыв для прохлады окно.
- Андрюша, зачем ты напился,
- впервые напился вина?!
- Наташа ушла, не прощаясь,
- в слезах уходила она.
- И вот ты проснулся. Окурки,
- бутылки, трещит голова…
- А рядом, на смятой постели,
- Марина, прикрыта едва…
- Весь день тебя, бедный, тошнило,
- и образ Наташи вставал,
- глядел с укоризной печальной,
- мелодией чистой звучал.
- И все утряслось бы. Но вскоре
- Андрюша заметил, увы,
- последствия связи случайной,
- плоды беззаконной любви.
- И ладно бы страшное что-то,
- а то ведь – смешно говорить! –
- Но мама, но Синяя птица!
- Ну как после этого жить?
- Ведь в ЗАГСе лежит заявленье,
- сирень у барака цветет,
- и в вальсе кружится Наташа,
- и медленно смерть настает…
- И с плачем безгласное тело
- Андрюшино мы понесли.
- Два дня и две ночи висел он,
- пока его в петле нашли.
- И плакала мама на кухне,
- посуду убрав со стола.
- И в академический отпуск
- Наташа Углова ушла.
- Шли годы. Портреты сменились.
- Забыт Паустовский почти.
- Таких синеглазых студентов
- теперь нам уже не найти.
- Наташу недавно я встретил,
- инспектор она гороно.
- Вот старая сказка, которой
- быть юной всегда суждено.
VII. Романсы черемушкинского района