Читать книгу На крыльце под барельефом онлайн | страница 22
Каждый преподаватель поднимался на правый косогор за чем-то своим, что не всегда исчислялось суммой полученной зарплаты. Собственно, и зарплата то была не сильно объемной, так, «на поддержание штанов», как любили шутить на учительской «Камчатке». Были те, кто ничем не выдавал своих интересов, добротно и спокойно отрабатывая уроки и вовремя проверяя тетради. Никаких всплесков и волн они не вызывали, но и проблем не создавали ни себе, ни коллективу. Другие горели и зажигали своих учеников. Третьи пришли в школу из любви к детям, считая себя ответственными за них перед какими-то высшими силами.
Так один из преподавателей словесности в старших классах, Ида Иосифовна, была предана своим ученикам беззаветно, они были для нее многоруким Шивой, многоликим и всегда прекрасным божеством, они – их внутренний мир и их души – были целью всего, что она делала. Ее уроки были построены так, чтобы самый сложный предмет, самые непонятные парадигмы поступков «лишних» людей и загадка «дубины народной войны» становились ясными и любимыми. Она как будто доставала с неба яркие звёзды, делала из этого неземного материала красочные игрушки и дарила их своим земным ученикам.
ИИ, как звали ее между собой и дети, и коллеги, никогда не повышала голоса, никогда не позволяла себе едких замечаний. Тот, кто посмел хоть раз в ее присутствии унизить товарища или высмеять, не мог уйти домой без серьезного разговора с глазу на глаз. О чем они там говорили за плотно, а то и на ключ закрытыми дверями, оставалось тайной. Чаще всего, ученик себе такого впредь не позволял. И никто не задавал вопросов – все знали, что такое конфиденциальность, хотя и произнести это слово могли далеко не с первой попытки.
При этом любовь к детям и почти материнская забота ИИ имели грани, твёрдые как у алмаза, сверкающие высоким мастерством преподавания и глубиной интеллекта. Без внешних громких признаков железной дисциплины ей удавалось добиваться полного внимания, добровольного подчинения, прекрасных результатов и понимания учениками главной, по ее убеждению, жизненной аксиомы: хорошо и плохо далеко не то же самое, что можно и нельзя. Именно литература давала ИИ возможность учить этому своих учеников, которые на всю жизнь потом сохраняли преданность печатному Слову с самой большой буквы и умение его распознать в потоке черно-белых идеологических штампов с красным отсветом, в замыленности старомодного слова «честь» и среди перевертышей нравственных правил.