Читать книгу Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник) онлайн | страница 9

В 2000 году Марлена Давидовна овдовела.

С конца 90-х годов поэт вновь много пишет, существенно меняется стиль – становится гораздо ближе к живой, разговорной речи. Марлена Рахлина показывает удивительный пример поэтического долголетия. В 2000 году двумя изданиями выходит книга стихов «Октябрь, на июль похожий», в 2001 году – книга «Чаша», в 2006 – книга «Прозрачные слова», в 2008 – книга воспоминаний «Что было – видали…».

Все это происходит на фоне прогрессирующей тяжелой болезни, к концу 2006 года окончательно уложившей ее в постель. Но физическая немощь не привела к немощи духовной. Ощущение жизни как чуда и счастья не покидает ее до последних дней.

М. Д. Рахлина умерла 5 июня 2010 года. Ее похоронили 7 июня на 2-м городском кладбище. Отпевали в храме Святого Иоанна Богослова, небесного покровителя литераторов, журналистов и философов.

В 2010 году вышел в свет второй билингв Васыля Стуса – «Палімпсести».

В 1944 г. девятнадцатилетняя Марлена Рахлина написала стихотворение «Поэзия»:

• Жизнь лишь тогда, когда Она опять
• дежурит по ночам у изголовья.
• А мы не знаем, как ее назвать.
• Не памятью. Не мукой. Не любовью.

• И сердце с миром затевает спор,
• и ждет ее, ликуя и стихая,
• и вот она, неназванная скорбь,
• приходит и становится стихами.

Согласимся, в этом коротком восьмистишии уже что-то предугадано из того, что станет судьбой поэта. Но есть и то, что требует объяснения. «Она» – это поэзия. И она именуется – «неназванная скорбь». Так ли это? Не полны ли скорбью многие стихи М. Рахлиной в зрелые и поздние годы? Не слишком ли сильным является это утверждение? Многим такое определение поэзии покажется неточным.

Но не будем торопиться с оценками. Обратимся к творчеству поэта и для начала прочтем одно из наиболее тонких и глубоких ее стихотворений «Прозрачный октябрь»:

• Пахнет палым листом, пахнет дымом и горькой травой
• и несказанным словом упрямое сердце томится,
• и летящие стаи кричат над моей головой:
• это осень пришла, то прозрачная осень дымится.

• Это листья горят, и спешат умереть и согреть,
• это тлеет листва изнутри в своей горькой темнице,
• это тлеет листва: всё горит и не может сгореть,
• и прозрачной стеной окружает октябрь, и дымится.

• Метит белым мороз обреченную землю уже,
• над багряным и желтым на синем краснеет денница,
• и прозрачен октябрь, и надежда все тлеет в душе.
• Пахнет палым листом, и не может сгореть, и дымится.

Безусловно, мы чувствуем здесь присутствие печали. Но о чем мы печалимся, вглядываясь в осенний пейзаж? Разве это названо? Разве это можно назвать? О чем здесь речь – о смерти? Или об увяданьи? Или скорее – о прощании? Названа ли скорбь своим именем? А если и сказано, что «надежда все тлеет в душе… и не может сгореть», можно ли однозначно решить, отчего нам грустно? Оттого, что она всего лишь тлеет? Но ведь она почему-то не может сгореть…