Читать книгу Спасение Романовых онлайн | страница 90

– При всем уважении, Ваше Императорское Величество, он поймет, кто вы…

– Он сразу это понял, – сказал Государь.

– Но мы не знаем, кто он, каковы его намерения. Он странный.

– Он сразу сказал, что он странный человек – странник, – сказал Государь невозмутимо. – Александр Иваныч, господа, я принял решение.

И Государь ушел. Мы остались вчетвером, удрученные.

– Что будем делать? – спросил Каракоев.

– А что делать? Смотри – Алексею легче. Мы ничего не можем сделать, – сказал Лиховский.

– Снова Старец. Все повторяется. Теперь они будут слушать его, – сказал Бреннер. – Мы попадаем в ту же трясину, что была в Семье до его убийства.

– Не преувеличивай. Это все же не Распутин, – сказал Лиховский.

– Ну, как сказать, – пробормотал Каракоев.

– Ты его видел, того настоящего? – спросил Бреннер у Каракоева.

– Видел пару раз в одном кабаке, в Петрограде…

– Ну и как тебе этот?

– Очень похож. Особенно ночью. Я аж вздрогнул… Может, это он и есть?

Все уставились на Каракоева, он был совершенно серьезен.

– Как – он и есть? Он убит: отравлен, застрелен и утоплен практически на глазах у всей России! – возопил Бреннер.

Каракоев пожал плечами.

– Тебе ли не знать, как это бывает. Вот вся Россия сейчас уверена, что Государь и Семья расстреляны большевиками.

Это было справедливо. Каракоев меня порядком удивил.

– Ну, знаешь! Это другое дело. Государь и Государыня лично хоронили Распутина, – сказал Лиховский.

Каракоев предположил странное:

– А, может, они участники этого заговора и похоронили кого-то другого? Подумайте, как здесь мог случайно оказаться мужик, так похожий на Распутина! Это они его сюда вызвали!

– Как вызвали?!

– Между ними какая-то неземная связь.

Каракоев все больше поражал меня. Раньше я что-то не замечал в нашем кавалеристе склонности к мистицизму. Бреннер и Лиховский тоже смотрели на него с недоумением.

– Знаете, в этих местах можно уже поверить во что угодно. Вы посмотрите на него! Посмотрите!

Каракоев кивнул в сторону Распутина.

– Это Распутин, это он! Кто угодно, знавший его, сказал бы, что это он.