Читать книгу Спасение Романовых онлайн | страница 95
Из записок мичмана Анненкова.
29 июля 1918 года.
Я сидел на чердаке сеновала, наблюдал местность в бинокль. От ворот заимки дорога уходила в желтое поле. В полуверсте рожь обрамлялась зеленым частоколом высоких сосен. Оторвавшись от бинокля, я увидел, как Государь вышел за ворота в своем мешковатом костюме и сел на бревно.
Хозяин заимки, чалдон лет сорока, согласился предоставить кров и стол семье «красноярского коммерсанта», почему-то решившего путешествовать вдали от железной дороги, а значит – и от крупных поселений. В лица прибывшим хозяин не заглядывал, вопросов лишних не задавал. Думаю, он сразу понял, что четверо крепких молодчиков могут постоять за себя и за семью «коммерсанта». Поэтому отнесся со всей серьезностью к требованию Бреннера, чтобы никто не отлучался с заимки в эти дни. Золотое колечко с бриллиантом должно было с лихвой окупить хозяевам все неудобства.
Пришли мы на заимку вечером, а утром обнаружили, что Старца с нами нет. Ушел. Государю и Государыне сказал, что вернется скоро.
Хозяина звали Прокоп Половинкин, а у хозяйки было интересное имя, какого я никогда не встречал раньше – Соломонида. Сибирские крестьяне из старых поселенцев – чалдоны, как здесь говорят. Пятеро детей – от взрослых до малышей. На заимке стояли две добротные избы, рубленные, и несколько хозяйственных построек. Одну избу хозяева уступили приезжим, и в ней расположилась Семья, а мы четверо устроились в сенном сарае, на чердаке которого я и лежал с биноклем.
На фоне леса возникли нездешние фигуры – кавалер и три дамы в трепещущих на ветру платьях. Две тонкие, хрупкие – Ольга и Татьяна; третья – Государыня, грузная, но статная, высокая. Платки сняли и несли в руках. Кавалер в офицерской фуражке – Лиховский.
Казалось, фигуры с букетами ромашек, с венками на головах, плыли по золотым волнам ржи, невесомые, не отягощенные, будто и не было у них за спиной проклятого Ипатьевского дома.
Кто-то там рассмеялся – звонкий девичий смех. Но это была не Ольга, и не Татьяна. Неужели Государыня? За годы жизни на Корабле я видел ее в разных настроениях, состояниях, но только теперь понял, что никогда не слышал ее смеха.