Читать книгу Горький вкус соли онлайн | страница 91

Варя слушала его молча, на глазах у нее застыли слезы.

– Только вот не было в моей жизни такого человека, – продолжал Олег. – Голод, холод, крысы и вши – вот моё детство. И ты знаешь, ничего, я привык выживать, воровать, шариться в помойках вместе с крысами, рубиться до последнего в колониях за ковш гнилой баланды, голову руками закрывать от мочивших меня кирзачей в карцере, видеть… Даже не буду говорить тебе, что я видел…

А твои – цену жизни не знают, цену мамке не ведают. Ладно, спать щас пойдём. Иди мелких уложи.

– Дак рано же…

Он встал, вытащил папиросы из нагрудного кармана рубашки, подошёл к печке, зажёг лучину, прикурил от неё и бросил с порога:

– Пойду перекурю. Когда вернусь, чтоб все в кроватях были, – и вышел в сени.

Варя расплакалась, закрыв лицо ладонями.

– Ох, чует моё сердце, сикось-накось всё пошло. Где-тось передёрнуло не в ту сторону… Господи, где ж я оплошала? Господи, прости. Прости, Господи.

Чёрные капли растёкшейся туши падали на скатёрку, превращаясь в каракатиц.

«Поторопиться надо, а не реветь, там же Галька с Тишкой играют», – она наспех вытерла лицо полотенцем и метнулась в комнаты.

Галя и Тишка сидели в горнице на полу, делали уроки.

– Робятушки, голубчики, спать надо ложиться.

– Почему? – удивлённо спросила Галя, посмотрев на часы. – Ведь только семь.

– Давайте, побыстрее, не вошкайтесь, – сказала Варя, торопливо собирая учебники с пола, взяла Тишку за руку и повела в мальчишечью, раздевая его на ходу.

– Не хочу спать, – взбунтовался Тишка. – Рано ещё.

– Тишка ты мой, Тихонечка, миленький, надо, надо, милый сегодня пораньше лечь. Завтрева сыспоране подыматься, – она уложила сына на кровать и помогла ему снять штаны.

– А когда Саша придёт?

– Саша-то? Дак Саша попозже воротится. К деду пошёл, скоро воротится. Хочешь, сахарную голову тебе принесу?

– Хочу, – Тишка тут же передумал капризничать, взял машинку в кроватку и смирно лёг, ожидая внезапно обещанный кусок сахара.

– Сейчас, милый, сейчас.

Варя вышла из мальчишечьей светёлки. В горнице стояла Нина, руки – в боки.