Читать книгу Техпаспорт апокалипсиса. Хождение в боги онлайн | страница 52

Судя по всему, космическая суть древних преданий была утрачена незадолго до появления христианства. Очевидно, процесс её вырождения проходил уже в рамках трансформации языческой религиозной схемы. Ценной иллюстрацией этого является писание о богах, принадлежащее Варону, в котором тот особо выделяет Юпитера и Юнону как символы Неба и Земли. Юпитера он считает единым богом, почитаемым под разными именами, а других богов – лишь проявлениями его сил и свойств. Что это, как ни подтверждение научности его подхода. Вопрос в том, кому принадлежит эта научность – самому Варону или довароновскому мировоззрению. Ответ на этот вопрос однозначный – довароновскому(!), так как следы аналогичного представления мы находим и в других древних религиозных текстах, о которых Варон, будучи римлянином, надо полагать, не имел представления.

Светила и планеты для Варона – это боги, получающие свою божественность от эфира – Юпитера, т. е. неба. Юпитер для Варона не планета, а небо, включающее в себя всё небесные тела, т. е. богов.

Здесь Варон, безусловно научен, мы видим, что он пользуется профанированной версией науки, содержащей в себе признаки вырождения, а отнюдь не религиозным представлением, содержащим в себе элементы науки. Это главный вывод, который мы можем сделать из знакомства с мировоззрением Барона. В отличие от современных филологов Барон знает, что слово (название) не пустой звук, а формула, которая содержит в себе смысл называемого предмета. Он активно применяет это положение в качестве метода, когда ему необходимо прояснить смысл того или иного названия. Однако ему не хватает знаний в этой области, в силу чего он порой выдаёт такие пассажи, что хоть стой, хоть падай. Барон перечисляет более 120 имён богов, объясняя их значение через их функции.

Так, например, Меркурий становится богом речи. Его он толкует, как посредника «medius кштепа», так как речь посредничает между людьми при заключении торговых сделок. Подобного качества объяснения часто встречаются у современных филологов: точно так же, как Барон, не замечающий очевидного.