Читать книгу Чечня: Трагедия Российской мощи. Первая чеченская война онлайн | страница 19
Каждый авторитетный опрос общественного мнения в России в 1994–1996 годах демонстрировал нечто совершенно противоположное предположениям Пайпса о приоритетах обычных россиян. Все они ставили на первое место в списке волнующих проблем уровень жизни, обеспеченность работой и криминал – эти темы оказывались гораздо значимее вопросов внешней политики или статуса великой державы9. Например, отвечая на требующую пояснения просьбу выделить «самую серьезную проблему, стоящую перед страной», сформулированную в опросе в апреле 1996 года, 56 % респондентов указали различные экономические проблемы, 17 % – этнические конфликты, 8 % – преступность и коррупцию, менее 1 % – темы, связанные с национальной безопасностью и подобными вещами.
Действительно, упомянутые опросы всегда демонстрировали очень сильное желание восстановить Советский Союз, но такое же желание было и у многих респондентов на Украине, в Закавказье и Средней Азии. В основе его, особенно у людей старшего возраста, лежало стремление не к империи и славе, а к возвращению безопасной жизни. Кроме того, большинство российских политиков вместе с подавляющим большинством обычных россиян подчеркивают, что воссоединение должно быть добровольным или по меньшей мере мирным. Лишь менее 10 % россиян, согласно опросам 1996 года, согласились бы подумать об использовании силы с целью либо воссоздания СССР, либо «воссоединения» России с территориями, населенными русскими, за пределами ее границ.
Взявшись за эту книгу, я также хотел исправить собственные ошибки, которые допускал в прошлом при анализе современной России. В свете последующих событий многие читатели моей предыдущей книги «Прибалтийская революция», написанной в 1992 году, посчитали, что я преувеличил степень угрозы для балтийских государств как со стороны России, так и (что более важно) со стороны русских меньшинств в них. По мере же приближения к Чеченской войне я, как и все прочие обозреватели, слишком переоценивал силу российской армии – или, скорее, недооценивал ее крайний упадок.