Читать книгу Трагедия господина Морна онлайн | страница 11
гореть в аду: когда вас всех схватили,
я, неподкупный, написал донос
на Тременса… Прошло два дня; на третий
мне был ответ. Какой? А вот послушай:
был, помню, вечер ветреный и тусклый.
Свет зажигать мне было лень. Смеркалось.
Я тут сидел и зыблился в ознобе,
как отраженье в проруби. Из школы
еще не возвращалась Элла. Вдруг – стучат,
и входит человек: лица не видно
в потемках, голос – глуховатый, тоже
как бы подернут темнотой… Ты, Ганус,
не слушаешь!..
Г а н у с
Мой друг, мой добрый друг,
ты мне потом расскажешь. Я взволнован,
я не слежу. Мне хочется забыть,
забыть все это: дым бесед мятежных,
ночные подворотни… Посоветуй,
что делать мне: идти ль сейчас к Мидии,
иль подождать? Ах, не сердись! не надо!..
Ты – продолжай…
Т р е м е н с
Пойми же, Ганус, должен
я объяснить! Есть вещи поважнее
земной любви…
Г а н у с
…так этот незнакомец… —
рассказывай…
Т р е м е н с
…был очень странен. Тихо
он подошел: «Король письмо прочел
и за него благодарит», – сказал он,
перчатку сняв, и, кажется, улыбка
скользнула по туманному лицу.
«Да… – продолжал посланец, театрально
перчаткою похлопывая, – вы —
крамольник умный, а король карает
одних глупцов; отсюда вывод, вызов:
гуляй, магнит, и собирай, магнит,
рассеянные иглы душ мятежных,
а соберешь – подчистим, и опять —
гуляй, блистай, притягивай…» Ты, Ганус,
не слушаешь…
Г а н у с
Напротив, друг, напротив…
Что было дальше?
Т р е м е н с
Ничего. Он вышел,
спокойно поклонившись… Долго я
глядел на дверь. С тех пор бешусь я в страстном
бездействии… С тех пор я жду; упорно
жду промаха от напряженной власти,
чтоб ринуться… Четыре года жду.
Мне снятся сны громадные… Послушай,
срок близится! Послушай, сталь живая,
пристанешь ли опять ко мне?..
Г а н у с
Не знаю…
Не думаю… Я, видишь ли… Но, Тременс,
ты не сказал мне про мою Мидию!
Что делает она?..
Т р е м е н с
Она? Блудит.
Г а н у с
Как смеешь, Тременс! Я отвык, признаться,
от твоего кощунственного слога, —
и я не допущу…
В дверях незаметно появилась Э л л а.
Т р е м е н с
…В другое время
ты рассмеялся бы… Мой твердый, ясный,