Читать книгу Танго с некромантом онлайн | страница 3
Я сильнее сжала подол платья левой рукой. Дорогой белоснежный шёлк приятно холодил руку, и это простое действие немного успокаивало.
Батюшка, наконец, подвел меня к навязанному жениху. Я не знала, куда деть взгляд. Мы стали перед алтарём, и только тут я заметила невысокого старика в служебных одеяниях, который и был настоящим служителем храма. Жаль не забыл церемониальный наряд одеть, а то можно было бы и отсрочить этот фарс. За всю церемонию, а она была долгой, Артил ни разу не взглянул на меня, полностью отгородившись своей шторкой из багряных прямых волос. Понятно почему ожившие трупы шли за ним охотно, явно принимали за своего. Даже странно, почему их сейчас нет в зале, я бы уже ничему не удивилась.
На церемониальные вопросы Артил отвечал таким тихим, надтреснувшим голосом, что я вспомнила менестреля, приблудившегося прошлой зимой в наше поместье. Бедняга сетовал на то, что познал бренность бытия, и теперь знает точно: жизнь – боль.
Тогда, от его тоскливых стихов и правда хотелось лечь и ничего не делать. Так вот, голос у моего жениха был с похожими интонациями вселенской скорби. Но тот менестрель никогда не был магом. Хотя аппетит у него был такой, как будто он магичил не переставая. Сердобольные служанки таскали ему то, что оставалось от нашей еды, а он как поросёнок ел и спал, может и не всегда спал, но лежал звёздочкой так точно. В общем спал, ел и лежал звёздочкой до тех пор, пока про то, что у нас нашёл приют менестрель, не узнал батюшка. Он прогнал парня, обозвав дармоедом и бездельником. И, как ни странно, те служанки, что раньше охали над горемычным, вздохнули с облегчением и стали шутить, что это был оборотень-свинорыл, только хорошо маскирующийся.
Из той истории я сделала для себя вывод: измотанность жизнью – проблема самого изнурённого. Я, несмотря на то, что ещё вчера была на волосок от смерти, полна сил и энергии. Неважно, что было вчера, сегодня наступил новый день. Батюшка меня, правда, часто корил за то, что я слишком нагло себя веду. Но он журил меня за это любя и так мило, что хотелось становиться ещё более бессовестной и смелой.