Читать книгу Князь Рысев 3 онлайн | страница 44

Он был избит и унижен, но пока что все еще жив. Нет, убивать его там, в грязных каналах, – это пустая трата чужой жизни. Мне следовало преподать поганцам урок – и я обязательно сделаю это у них на глазах.

Гопники понимают только язык силы. Бандиты покрупнее видят лишь жестокость. Их недостаточно избить до полусмерти и отпустить восвояси. Недостаточно просто закрыть в камере и ждать исправления. Правосудие должно тащить их за загривок, словно паршивую кошку, и творить нечто, что навсегда отложится в их мозгу.

Отпечатается в памяти.

И уже в следующий раз они трижды подумают над тем, стоит ли им соваться в это дело.

Я хотел показать, что связываться с родом Рысевых не просто ошибка – это промах, достойный того, чтобы его занесли в учебники.

Впереди был коридор. Над головой раскачивалась тусклая лампа, обещавшая погаснуть в любой момент. Это ничего – Нея служила мне источником света.

Как только я закончил избиение уже не сопротивлявшегося поганца, она вновь приняла собственный облик. Ей явно было тяжело – в конце концов, я изрядно подточил ее полоску здоровья. Уверен, Славя придумает, как восстановить ее жизненные силы.

Устав нести мерзавца, швырнул его на пол: он свернулся, утопая в пучинах новой, свежей боли. Из разодранной пасти показалась кровь – бедолага кашлял собственными потрохами.

Совесть парила надо мной уязвленным ангелом, не уставая вопрошать: а все ли я правильно делаю? Хорошо ли подумал над своим следующим шагом? Что скажу своим детям, когда они меня спросят про этот случай?

Я был уверен, что не скажу ровным счетом ничего. Незачем им знать такие подробности.

Да и будут ли они еще, эти дети?

Крыса я тащил за хвост. Ухмыльнулся и пожелал ему держаться за свои потроха изо всех сил. Потому что непреодолимым препятствием перед нами лежала жестяная, изъеденная ржавчиной лестница, а облегчать его путь у меня уже не было ни сил, ни желания.

Он восходил по ней победителем. Неустанно, обгладывая кости очередного дерзкого мальчишки, чувствовал себя хозяином жизни, жмурился от лучей дневного света. Дверь где-то вдалеке блестела натертой до блеска рукоятью – словно манила к себе, обещала свободу из вонючего плена этих стен.