Читать книгу Шутовской хоровод. Эти опавшие листья. Сборник онлайн | страница 117

Гамбрил Старший объяснял свой город со страстью. Он показывал пальцами на макет, он воздевал руки и подымал глаза, стараясь дать представление о размерах и великолепии своих построек. Пряди его волос то и дело падали на глаза, и их приходилось нетерпеливо откидывать назад. Он сучил бородку; стекла его очков сверкали, точно настоящие глаза. Глядя на него, Гамбрил Младший невольно думал, что перед ним статный и жестикулирующий силуэт одного из тех старых пастухов, которые стоят перед руинами на гравюрах Пиранези, являясь живым доказательством поразительного величия и падения человеческого рода.

– Вы? Это вы? – Она не верила своим глазам.

Гамбрил кивнул.

– Да, это я, – успокоил он ее. – Побрился, только и всего.

Он оставил бороду в правом верхнем ящике комода, среди галстуков и воротничков.

Эмили критически оглядела его.

– Без бороды вы мне нравитесь больше, – наконец решила она. – Вы более милый. Нет, я не хочу сказать, что раньше вы не были милым, – поспешила она добавить. – Как вам сказать – более приятный, что ли… – Она замялась. – Это глупое слово, – закончила она, – но я сказала бы: более нежный.

Это был самый жестокий удар.

– Более мягкий и меланхоличный? – подсказал он.

– Да, если хотите, пожалуй, так, – согласилась Эмили.

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Я вас прощаю, – сказал он.

Он мог простить ей все, что угодно, во имя этих невинных глаз, во имя строгих, серьезных губ, во имя коротких каштановых волос, окружавших – без тени серьезности, без тени строгости – своими веселыми обильными завитками ее лоб. Он, или, вернее, Цельный Человек, опьяненный своим деловым триумфом, встретил ее в Национальной галерее, куда он зашел после победы над мистером Болдеро. «Старые мэтры, юные метрессы» – так Колмэн рекомендовал ему Национальную галерею. Он проходил по залу венецианцев, чувствуя себя таким же полным жизни, как самая большая композиция Веронезе, когда позади себя он услышал магическое слово, открывающее новые приключения, произнесенное хихикающим шепотом: «Бобер!» Он сделал крутой поворот и очутился лицом к лицу с двумя перепуганными молодыми женщинами. Он свирепо нахмурился: он потребовал удовлетворения. Обе они, заметил он, обладали вполне приемлемой наружностью, и обе были очень молоды. Одна из них, по-видимому старшая – и более привлекательная, как он сразу же решил, – была сконфужена до последней степени: покраснела до ушей и забормотала извинения. Но другая, та, что, судя по всему, произнесла магическое слово, только смеялась. Благодаря ей завязалось знакомство, скрепленное через полчаса чаем и звуками первокласснейшей музыки на пятом этаже ресторана Лайонса на Стрэнде.