Читать книгу Тонкая грань. Записки неонатолога о жизни и смерти онлайн | страница 5

Я научился наблюдать за детьми и был убежден, что делаю это довольно хорошо. Родители были в больнице, но, по моей просьбе, не рядом с девочкой. Я взглянул на ребенка: она выглядела, скорее, как мертвая – бледная, с сероватым оттенком кожи. Но я не верил, что Анна действительно может умереть. Будучи ослепленным энтузиазмом молодости, я думал, что могу все. Я спасу жизнь каждого. Ведь я для этого получал образование. Чтобы лечить.

Самоуверенность.

Родители тоже в это не верили, они просто не могли себе этого представить. Ребенок будет жить, он должен жить. Едва ли дети могли тогда быть подключены к контрольно-измерительным приборам, почти все лечение зависело от наблюдения. Инструментами были наши глаза, наш опыт.

Медсестра сказала: «Доктор Месснер, ваша подопечная не выживет».

Я ответил: «У меня обязательно выживет».

Мы подключили Анну к одному из немногих мониторов. Взгляд ребенка был безжизненным. Мы отправили родителей из палаты. В то время так было принято. Сейчас мы бы так не сделали. Позвонили главврачу. Он сказал: «Дайте пациентке еще больше кислорода, обеспечьте подачу жидкости. Я уже иду».

Мы повысили содержание кислорода в инкубаторе. Ребенку было действительно уже очень плохо, и я не мог поставить капельницу. Кровообращение было уже нарушено.

Мгновение.

Пульс оборвался.

Ее личико было бледным. Землисто-серым.

Когда главврач наконец пришел, ребенок был уже мертв. Это был первый раз, когда я понял, как быстро может наступить смерть малютки.

Я почувствовал, как холодеет кожа, словно застывая, как воск. Этот образ и сейчас стоит у меня перед глазами, будто это было вчера. Так холодно, так скоро. Анна. Я почувствовал себя в ответе. Впервые.

Я потерпел неудачу. Это было поражением. Анна погибла. Второго шанса не было.

Все ли я сделал правильно? Что я упустил? Почему я был не в состоянии поставить капельницу, подать жидкость?

Я пытался реанимировать мертвого ребенка. Настойчиво. Ввел адреналин в сердце, потому что не мог найти вену. Я не мог признаться самому себе, что Анны больше нет. Я не хотел в это верить. Думал, что это просто невозможно.