Читать книгу Искусство стареть (сборник) онлайн | страница 17
- Исполняя житейскую роль,
- то и дело меняю мелодию,
- сам себе я и шут и король,
- сам себе я и царь и юродивый.
- Сполна уже я счастлив оттого,
- что пью существования напиток.
- Чего хочу от жизни? Ничего.
- А этого у ней как раз избыток.
- Когда мне часто выпить не с кем,
- то древний вздох, угрюм и вечен,
- осознаётся фактом веским:
- иных уж нет, а те далече.
- Кофейным запахом пригреты,
- всегда со мной теперь с утра
- сидят до первой сигареты
- две дуры – вялость и хандра.
- Дыша озоном светлой праздности,
- живу от мира в отдалении,
- не видя целесообразности
- в усилии и вожделении.
- У самого кромешного предела
- и даже за него теснимый веком,
- я делал историческое дело —
- упрямо оставался человеком.
- Болезни, полные коварства,
- я сам лечу, как понимаю:
- мне помогают все лекарства,
- которых я не принимаю.
- Я курю, бездельничаю, пью,
- грешен и ругаюсь, как сапожник;
- если бы я начал жизнь мою
- снова, то ещё бы стал картёжник.
- Ушли куда-то сила и потенция,
- зуб мудрости на мелочи источен.
- Дух выдохся. Осталась лишь эссенция,
- похожая на уксусную очень.
- Чуждый суете, вдали от шума,
- сам себе непризнанный предтеча,
- счастлив я всё время что-то думать,
- яростно себе противореча.
- Не люблю вылезать я наружу,
- я и дома ничуть не скучаю,
- и в житейскую общую стужу
- я заочно тепло источаю.
- За бурной деловой людской рекой
- с холодным наблюдаю восхищением;
- у замыслов моих размах такой,
- что глупо опошлять их воплощением.
- Усталость, праздность, лень и вялость,
- упадок сил и дух в упадке...
- А бодряков – мешает жалость —
- я пострелял бы из рогатки.
- Из деятелей самых разноликих,
- чей лик запечатлён в миниатюрах,
- люблю я видеть образы великих
- на крупных по возможности купюрах.
- Быть выше, чище и блюсти
- меня зовут со всех сторон,
- таким я, Господи прости,
- и стану после похорон.
- Судьбу дальнейшую свою
- не вижу я совсем пропащей,
- ведь можно даже и в раю
- найти котёл смолы кипящей.
- Я нелеп, недалёк, бестолков,
- да ещё полыхаю, как пламя;
- если выстроить всех мудаков,
- мне б, конечно, доверили знамя.
- С возратом яснеет Божий мир,
- делается больно и обидно,
- ибо жизнь изношена до дыр
- и сквозь них былое наше видно.
- Размазни, разгильдяи, тетери —
- безусловно любезны Творцу:
- их уроны, утраты, потери
- им на пользу идут и к лицу.
- Я вдруг почувствовал сегодня —
- и почернело небо синее, —
- как тяжела рука Господня,
- когда карает за уныние.
- Я жив: я весел и грущу,
- я сон едой перемежаю,
- и душу в мыслях полощу,
- и чувством разум освежаю.
- Столько силы и страсти потрачено
- было в жизни слепой и отчаянной,
- что сполна и с лихвою оплачена
- мимолётность удачи нечаянной.
- Я врос и вжился в роль балды,
- а те, кто был меня умней,
- едят червивые плоды
- змеиной мудрости своей.
- Жил на ветру или теплично,
- жил как бурьян или полезно —
- к земным заслугам безразлична
- всеуравнительная бездна.
- Когда последняя усталость
- мой день разрежет поперёк,
- я ощутить успею жалость
- ко всем, кто зря себя берёг.
- А жаль, что на моей печальной тризне,
- припомнив легкомыслие моё,
- все будут говорить об оптимизме,
- и молча буду слушать я враньё.
- От воздуха помолодев,
- как ожидала и хотела,
- душа взлетает, похудев
- на вес оставленного тела.
- Нам после смерти было б весело
- поговорить о днях текущих,
- но будем только мхом и плесенью
- всего скорей мы в райских кущах.
- Подвержены мы горестным печалям
- по некой очень мерзостной причине:
- не радует нас то, что получаем,
- а мучает, что недополучили.
- Нет сильнее терзающей горести,
- жарче муки и боли острей,
- чем огонь угрызения совести;
- и ничто не проходит быстрей.
- Не ведая притворства, лжи и фальши,
- без жалости, сомнений и стыда
- от нас уходят дети много раньше,
- чем из дому уходят навсегда.
- По праху и по грязи тёк мой век,
- и рабством и грехом отмечен путь,
- не более я был, чем человек,
- однако и не менее ничуть.
- Жестоки с нами дети, но заметим,
- что далее на свет родятся внуки,
- а внуки – это кара нашим детям
- за наши перенесенные муки.
- Умеренность, лекарства и диета,
- привычка опасаться и дрожать —
- способны человека сжить со света
- и заживо в покойниках держать.
- Я очень пожилой уже свидетель
- того, что наши пафос и патетика
- про нравственность, мораль и добродетель —
- пустая, но полезная косметика.
- Забавы, утехи, рулады,
- азарты, застолья, подруги.
- Заборы, канавы, преграды,
- крушенья, угар и недуги.
- Начал я от жизни уставать,
- верить гороскопам и пророчествам,
- понял я впервые, что кровать
- может быть прекрасна одиночеством.
- Все курбеты, сальто, антраша,
- всё, что с языка рекой текло,
- всё, что знала в юности душа, —
- старости насущное тепло.
- Глаза моих воспоминаний
- полны невыплаканных слёз,
- но суть несбывшихся мечтаний
- размыло время и склероз.
- Утрачивает разум убеждения,
- теряет силу плоть и дух линяет;
- желудок – это орган наслаждения,
- который нам последним изменяет.
- Бог лично цедит жар и холод
- на дней моих пустой остаток,
- чтоб не грозил ни лютый холод,
- ни расслабляющий достаток.
- Белый цвет летит с ромашки,
- вянут ум и обоняние,
- лишь у маленькой рюмашки
- не тускнеет обаяние.
- Увы, красавица, как жалко,
- что не по мне твой сладкий пряник,
- ты персик, пальма и фиалка,
- а я давно уж не ботаник.
- Я старость наблюдаю с одобрением —
- мы заняты любовью и питьём;
- судьба нас так полила удобрением,
- что мы ещё и пахнем и цветём.
- Глаза сдаются возрасту без боя,
- меняют восприятие зрачки,
- и розовое всё и голубое
- нам видится сквозь чёрные очки.
- Из этой дивной жизни вон и прочь,
- копытами стуча из лета в осень,
- две лошади безумных – день и ночь
- меня безостановочно уносят.
- Ещё наш вид ласкает глаз,
- но силы так уже ослабли,
- что наши профиль и анфас —
- эфес, оставшийся от сабли.
- Забавный органчик ютится в груди,
- играя меж разного прочего
- то светлые вальсы, что всё впереди,
- то танго, что всё уже кончено.
- Есть в осени дыханье естества,
- пристойное сезону расставания,
- спадает повседневности листва
- и проступает ствол существования.
- Того, что будет с нами впредь,
- уже сейчас легко достигнуть:
- мне, чтобы утром умереть —
- вполне достаточно подпрыгнуть.
- Мне близко уныние старческих лиц,
- поскольку при силах убогих
- уже мы печальных и грустных девиц
- утешить сумеем немногих.
- Стало сердце покалывать скверно,
- стал ходить, будто ноги по пуду,
- больше пить я не буду, наверно,
- но и меньше, конечно, не буду.
- У старости моей просты приметы:
- ушла лихая чушь из головы,
- а самые любимые поэты
- уже мертвы.
- К ночи слышней зловещее
- цоканье лет упорное,
- самая мысль о женщине
- действует как снотворное.
- В душе моей не тускло и не пусто,
- и даму если вижу в неглиже,
- я чувствую в себе живое чувство,
- но это чувство юмора уже.
- К любви я охладел не из-за лени,
- и к даме попадая ночью в дом,
- упасть ещё готов я на колени,
- но встать уже с колен могу с трудом.
- Зря девки не глядят на стариков
- и лаской не желают ублажать:
- мальчишка переспит – и был таков,
- а старенький не в силах убежать.
- Когда любви нахлынет смута
- на стариковское спокойствие,
- Бог только рад: мы хоть кому-то
- ещё доставим удовольствие.
- И вышли постепенно, слава Богу,
- потратив много нервов и труда,
- на ровную и гладкую дорогу,
- ведущую к обрыву в никуда.
- Время льётся даже в тесные
- этажи души подвальные:
- сны мне стали сниться пресные
- и уныло односпальные.
- В наслаждениях друг другом
- нам один остался грех:
- мы садимся тесным кругом
- и заводим свальный брех.
- Вдруг то, что забытым казалось,
- приходит ко мне среди ночи,
- но жизни так мало осталось,
- что всё уже важно не очень.
- Я равнодушен к зовам улицы,
- я охладел под ливнем лет,
- и мне смешно, что пёс волнуется,
- когда находит сучий след.
- Время шло, и состарился я,
- и теперь мне отменно понятно:
- есть у старости прелесть своя,
- но она только старости внятна.
- С увлечением жизни моей детектив
- я читаю, почти до конца проглотив;
- тут сюжет уникального кроя:
- сам читатель – убийца героя.
- Друзья уже уходят в мир иной,
- сполна отгостевав на свете этом;
- во мне они и мёртвые со мной,
- и пользуюсь я часто их советом.
- Два пути у души, как известно:
- яма в ад или в рай воспарение,
- ибо есть только два этих места,
- а чистилище – наше старение.
- Ушёл кураж, сорвался голос,
- иссяк фантазии родник,
- и словно вялый гладиолус,
- тюльпан души моей поник.
- Не придумаешь даже нарочно
- сны и мысли души обветшалой:
- от бессилия старость порочна
- много более юности шалой.
- Усталость сердца и ума —
- покой души под Божьим взглядом;
- к уставшим истина сама
- приходит и садится рядом.
- Томлением о скудости финансов
- не мучаюсь я, голову клоня,
- ещё в моей судьбе немало шансов,
- но все до одного против меня.
- Кипя, спеша и споря,
- состарились друзья,
- и пьём теперь мы с горя,
- что пить уже нельзя.
- Я знаю эту пьесу наизусть,
- вся музыка до ноты мне известна:
- печаль, опустошённость, боль и грусть
- играют нечто мерзкое совместно.
- Болтая и трепясь, мы не фальшивы,
- мы просто оскудению перечим;
- чем более мы лысы и плешивы,
- тем более кудрявы наши речи.
- Подруг моих поблекшие черты
- бестактным не задену я вниманием,
- я только на увядшие цветы
- смотрю теперь с печальным пониманием.
- То ли поумнел седой еврей:
- мира не исправишь всё равно,
- то ли стал от возраста добрей,
- то ли жалко гнева на гавно.
- Уже не люблю я витать в облаках,
- усевшись на тихой скамье,
- нужнее мне ножка цыплёнка в руках,
- чем сон о копчёной свинье.
- Тихо выдохлась пылкость источника
- вожделений, восторгов и грёз,
- восклицательный знак позвоночника
- изогнулся в унылый вопрос.
- Сейчас, когда смотрю уже с горы,
- мне кажется подъём намного краше:
- опасности азарт и риск игры
- расцвечивали смыслом жизни наши.
- Читал, как будто шёл пешком
- и в горле ком набух,
- уже душа моя с брюшком,
- уже с одышкой дух.
- Стареть совсем не больно и не сложно,
- не мучат и не гнут меня года,
- и только примириться невозможно,
- что прежним я не буду никогда.
- Какая-то нечестная игра
- играется закатом и восходом:
- в пространство между завтра и вчера
- бесследно утекают год за годом.
- Нет сил и мыслей, лень и вялость,
- а мир темнее и тесней,
- и старит нас не столько старость,
- как наши страхи перед ней.
- Знаю старцев, на жизненном склоне
- коротающих тихие дни
- в том невидимом облаке вони,
- что когда-то издали они.
- Кто уходит, роль не доиграв,
- словно из лампады вылив масло,
- знает лучше всех, насколько прав,
- ибо искра Божья в нём погасла.
- Былое сплыло в бесконечность,
- а всё, что завтра – тёмный лес;
- лишь день сегодняшний и вечность
- мой возбуждают интерес.
- Шепнуло мне прелестное создание,
- что я ещё и строен и удал,
- но с нею на любовное свидание
- на ровно четверть века опоздал.
- Ушедшего былого тяжкий след
- является впоследствии некстати,
- за лёгкость и беспечность юных лет
- мы платим с переплатой на закате.
- Другим теперь со сцены соловьи
- поют в их артистической красе,
- а я лишь выступления свои
- хожу теперь смотреть, и то не все.
- То плоть загуляла, а духу не весело,
- то дух воспаряет, а плоть позабыта,
- и нету гармонии, нет равновесия —
- то чешутся крылья, то ноют копыта.
- Уже мы стали старыми людьми,
- но столь же суетливо беспокойны,
- вступая с непокорными детьми
- в заведомо проигранные войны.
- Течёт сквозь нас река времён,
- кипя вокруг, как суп,
- был молод я и неумён,
- теперь я стар и глуп.
- Поскольку в землю скоро лечь нам
- и отойти в миры иные,
- то думать надо ли о вечном,
- пока забавы есть земные?
- Погоревать про дни былые
- и жизнь, истекшую напрасно,
- приходят дамы пожилые
- и мне внимают сладострастно.
- Нет вовсе смысла втихомолку
- грустить, что с возрастом потух,
- но несравненно меньше толку
- на это жаловаться вслух.
- В тиши на руки голову клоня,
- порою вдруг подумать я люблю,
- что время вытекает из меня
- и резво приближается к нулю.
- Пришёл я с возрастом к тому,
- что меньше пью, чем ем,
- а пью так мало потому,
- что бросил пить совсем.
- С годами нрав мой изменился,
- я разлюбил пустой трезвон,
- я всем учтиво поклонился
- и отовсюду вышел вон.
- Былое вдруг рыжею девкой
- мне в сердце вошло, как колючка,
- а память шепнула с издевкой,
- что это той женщины – внучка.
На свете ничего нетпостоянней превратностей, потерь и расставаний