Читать книгу Жирик: История не одной жизни. Повесть о настоящей собаке онлайн | страница 8

Однажды мы встретились на улице. Мне удалось удрать из калитки, пока молодой хозяин беседовал с хозяйкой Дэна. Он тоже был на улице и напал на меня. Я тогда был еще почти щенком, а он – взрослым псом. Но в обиду я себя не дал. Мы сцепились нешуточно. И я бы ему показал. Его спас молодой хозяин, утащив меня под мышкой домой. При этом Дэн показал свою гнусную сущность – ударил меня в спину, т.е. тяпнул за хвост. Когда меня дома осмотрели, выяснилось, что сам я целый, но зубы мои в крови. В крови Дэна.

Объединяло нас с ним только одно – прохожие, следовавшие мимо наших участков. В эти моменты мы забывали о вражде и вместе обливали их. Должен отметить, Дэн и здесь был не на высоте – лаял он крайне бестолково. Общая работа объединяла нас не на долго. Как только прохожий оказывался далеко, мы начинали лаять уже друг на друга, обмениваясь упреками и колкостями.

Через несколько домов от нас жил Белый. Он был приблудившейся к дому псом, которого приняли на службу. Приняли не по полной программе – он не имел ни полноценной будки, ни даже ошейника. Не было у их дома и полноценного ограждения. Забор был, но вместо ворот и калитки зияли пустоты. Может быть, поэтому он не понимал одной из основных заповедей собачей службы – охранять свою территорию от чужого вторжения. Несколько раз я, гуляя по улице, заходил в их ограду, и отнюдь не встречал противодействия со стороны Белого. Он не понимал, что это именно его территория – она не была помечена его запахами, как это принято у хозяйских собак. И при том, Белый ставил метки всюду, где его ни носило. Правильный кобель ведет себя по–другому. Он тщательно помечает свой участок, и лишь добросовестно сделав это, будет задирать лапу за его пределами. Большую часть дня он слонялся по деревне: ходил к чужим заборам и попрошайничал, дразнил крепко привязанных за заборами хозяйских собак. Бросая свой участок без охраны, он не испытывал, по–видимому, угрызений совести. Соответственно относились к нему его хозяева. Расчески его шкура не знала, кормили его нерегулярно и лишь объедками. Был труслив и хвастлив. Хвастлив, если был недосягаем для меня или Пирата, тогда он называл нас зазаборно–цепными придурками и сбивчиво поучал нас рассказами о погонях и задержаниях, в которых когда–то участвовал. Труслив, если мы могли его достать. Тогда он удирал на свой участок, где трогать его было не принято. Он не защищал свой участок, а наоборот, прятался на нем.