Читать книгу Трудная ноша. Записки акушерки онлайн | страница 14
– Дышите спокойно, – обратилась к ней Филлис ласковым, подбадривающим голосом, весьма отличавшимся от того, который она использовала со мной.
– Теперь выдох, – сказала она, но потуги были слишком сильными, и роженица не могла их контролировать, так что головка ребенка выскользнула, и мы увидели зажмуренные глазки и надутые губы, выдувающие из слизи пузыри. В промежутке между потугами головка плавно повернулась в мою сторону, а тельце выполнило все внутренние движения, необходимые, чтобы пройти через материнский таз. Прямо как в учебнике! Идеально.
Ребенок открыл глаза и поглядел на меня недовольным, холодным взглядом. «Ты здесь», – словно говорил этот взгляд. – «Все происходит на самом деле».
Внезапно успокоившись я поняла, что, пусть и до ограниченных пределов, с учетом своей неопытности, все-таки знаю, что надо делать. Я переложила руки – одну младенцу под подбородок, а вторую на шею, – готовая провести головку и тело вниз и наружу с последней потугой, и тут, в точности как нам говорили, роженица вся задрожала и выдавила ребенка одним непрерывным мощным толчком: сначала переднее плечико, затем заднее, а потом все тело с крошечными ручками и ножками, разбросавшимися в стороны. Руками в перчатках я крепко держала его, а Филлис сжимала своими руками мои, и так, слаженным плавным движением, мы провели нового человечка в этот мир. Околоплодная жидкость вылилась нам на перчатки, пока мы проносили малыша, все еще присоединенного пуповиной, у матери между ног, помогая ей подняться на колени и прижать ребенка к груди. Женщина отбросила волосы с лица и в голос разрыдалась, так что ее всхлипы заглушили первый робкий детский крик.
– Слава богу, – сквозь слезы выдохнула она, а потом засмеялась. – Я уж думала, это никогда не кончится.
Филлис тут же развила привычную активность, протирая ребенка полотенцами, заталкивая использованные пеленки в мусорный бак, убирая инструменты и делая записи в карте. Я неловко топталась у нее за спиной, явно больше мешая, чем помогая. В голове у меня была полная неразбериха, я не знала, куда деть руки; то, что я увидела, казалось слишком впечатляющим, слишком грандиозным, чтобы переварить за каких-то пару секунд. Роженица только что пережила свой первобытный, кровавый, незабываемый триумф, но для Филлис и остальных акушерок, трудящихся на этой странной фабрике новой жизни, он был рабочей рутиной. Пока я бесцельно перекладывала с места на место стопку простыней, гревшихся под лампой в кювезе, Филлис вдруг стиснула мне локоть и сказала: