Читать книгу Степная царица онлайн | страница 17
Прежде чем снова заговорить, Арпата властным жестом остановила жрецов, приблизившихся на расстояние двадцати шагов.
– Воля отца для меня закон, – отчеканила она. – Я слышала только то, что он сказал мне, а не вам. И я поступаю так, как мне было велено. Свое решение он принял в присутствии верховного жреца. Спросите его.
Гелен и Картис посмотрели друг другу в глаза и кивнули:
– Мы спросим.
– Обязательно спросим.
– Но не сегодня, – закончил мысль Картис. – После того, как тело нашего любимого отца будет предано земле и обретет покой.
– Хорошо, – согласилась Арпата. – Вы правильно делаете, что не торопитесь, братья мои. Нужно время, чтобы рубцы от пут сошли с ваших запястий. Пусть не напоминают о том, что все хотят забыть: и вы, и мы. А теперь… – Она властно повела рукой, неизвестно у кого и когда переняв этот жест. – А теперь займемся похоронами нашего отца, который был вынужден пронзить себе сердце, потому что некому было защитить его на поле брани.
Прямых упреков высказано не было, но и этой отповеди хватило, чтобы Картис и Гелен сочли за лучшее умолкнуть.
После недолгих переговоров со жрецами был зажжен загодя сложенный жертвенный костер, которому предстояло пылать, не угасая, до утренней зари. Соплеменники собрались вокруг родни Атея, а те, в свою очередь, обступили погребальные носилки. Состоялся обряд поклонения священным мечу и шлему, сброшенным с небес самими богами, дабы их избранник мог вершить божественную волю на земле. Была исполнена священная песнь верности и единства, подхваченная каждым из многих тысяч, собравшихся на вершине холма. В небо взлетели стрелы, тщательно пересчитанные жрецами, которые торжественно провозгласили, что девять стрел пронзили поднебесье и остались там. Девять наложниц поочередно подвели к Арпате, державшей в руке царский меч. После произнесения заговора верховный жрец выкрикивал, что надобно утолить жажду богов, и Арпата вонзала клинок в плоть жертвы. Никто из казненных не страдал и не молил о пощаде: сказывалось действие особого жертвенного зелья, после которого любой был готов умереть с блуждающей улыбкой на устах. Арпата не испытывала угрызений совести или жалости, когда убивала наложниц. Жизнь племени была многократно важнее жизни избранниц.