Читать книгу Суверен. Сборник статей онлайн | страница 4
Далее, сформируем модель реакции индивида на изменение символического пространства его жизни в ситуации национального строительства. Прежде всего отметим, что индивид с вышеуказанными характеристиками тяготеет к восприятию новой универсалистичной мировоззренческой матрицы, но сила тяготения зависит от того, как матрица (выраженная в идеологии, как правило) дает пространство для воплощения его наиболее сильных психических интенций. Поэтому смешные результаты имеет камлание некоторых евразийских шаманов на Империю: интенции, с ней связанные, выразились полностью и соответствующие потоки психической энергии истощились. И поэтому все большую силу влияния приобретает «освободительное» мифологическое поле.
При этом модели мышления и поведения, сформированные ранее, продолжат работать, что порождает специфичный формат мобилизации, который мы видим, например, в значительном по масштабам краундфандинге, свойственном обоим сторонам донбасской мятежевойны. Отметим также, что хаотичное пространство универсального сегмента мировоззрения рождает постоянный тяжелый невроз, и хаотичное, распадающееся символическое поле аморфного постсоветского миропонимания становится хорошей базой, удобрением для рождения, развития новой национальной идентичностной матрицы. В свою очередь, ярко выраженное индивидуальное самосознание ищет не растворения, а воплощения, что приводит к крайне сложному составу дискурсивной формации национализма. Эта сложность либо органично сочетается с простой и эффектной системой символов, ценностей и идеологий мобилизуемых национальных конструктов, либо входит с таким конструктом в конфликт, находящий снова социальное выражение: здесь примером может стать попытка государства РФ мобилизовать общность, номинально разделяющую российскую идентичность и систему ценностей, декларируемых этим государством, когда официозно-патриотический конструкт был принят лишь частью общества, но вызвал и яростный протест других его частей.
Результатом, в случае успеха, становится новая и живучая национальная идентичность, которую жители политии принимают по умолчанию, прежде всего потому, что она отвечает запросам и позволяет выражать, воплощать интенции психики подавляющего большинства жителей политии. Формируется поле психических интенций, некомплиментарное в попыткам чужих идентичностных либо идеологических вторжений. Революционно-военный формат нацбилдинга здесь способствует подавлению новой идентичностью, сформированной часто на линии огня, локальных и региональных идентичностей, некомплиментарных новому формату психической и социальной жизни общества.