Читать книгу Небо над бездной онлайн | страница 45

Ленин вздохнул, посмотрел на жену, потом на Михаила Владимировича.

– Изволите ли слышать? А ведь вроде не глупая женщина.

– Надя, что ты несешь? – встряла Мария Ильинична. – Пожалуйста, будь так добра, оставь Пушкина в покое.

– Нет, вот уж дуру из меня делать не нужно, – щеки Крупской стали медленно багроветь, – я отлично понимаю, что ребята больше интересуются рыбкой, чем моралью, но сказка запоминается на всю жизнь и позднее входит в ряд факторов, влияющих на поведение человека. Мы обязаны перевоспитывать массы. Литература должна стать молотом в великой коммунистической кузнице, в которой куется новый человек. Вы, Михаил Владимирович, не согласны со мной?

– Не согласен.

– Почему же?

– Да хотя бы потому, что куют железо, а человек живой. Если по нему бить молотом, он не перевоспитается, он просто погибнет сразу.

– Не надо передергивать, вы прекрасно понимаете, что молот – это только метафора, я говорю о педагогике.

– Пе-да-го-ог, – басом пропела Мария Ильинична и покачала головой.

– Да, представь, Маша, я педагог! Я беру на себя труд заботиться о будущем, о подрастающем поколении, о тех, кто придет нам на смену. Я считаю, что наши лучшие писатели должны создать современную сказку, до конца коммунистическую по содержанию.

– Кто ж ее читать станет, эту твою сказку-молот? – хохотнув, спросила Мария Ильинична.

– Если принять нужные меры, читать станут все, как миленькие. Ты, Маша, вместо того, чтобы язвить, принесла бы варенья. Оно уж остыло, наверное, – Крупская обиженно засопела и посмотрела на Михаила Владимировича, – у нас варенье, крыжовенное, свежее, только сегодня сварили. Я бы сама сходила, но у меня рука неверная.

– Да, Надя, к варенью тебя лучше не подпускать. В прошлый раз ты взялась разложить по банкам и весь тазик перевалила на пол, – сказала Мария Ильинична и быстро ушла в кухню.

– Маша! Ты злая! Я не виновата, что у меня тремор, – крикнула ей вслед Крупская.

Выпуклые, водянисто-серые, в розовых прожилках глаза набухли слезами. Она сидела, тяжелая, отечная, красная, то и дело оттягивала трясущимися пальцами ворот темного джемпера, он казался слишком тугим для шеи, раздутой зобом. Базедова болезнь перешла в безнадежную хроническую форму, неопасную для жизни, но мучительную для больной и для ее близких. Товарищ Крупская была обидчива, истерична, плаксива. Впрочем, только дома. При посторонних она держалась молодцом.