Читать книгу Жизнь и шахматы. Моя автобиография онлайн | страница 4

Родители считали меня слишком маленьким, чтобы допустить к шахматам. Очевидно, они считали, что фантазии четырехлетнего ребенка должны быть заняты чем-то другим. Но для меня шахматы были армией солдатиков, которые вели интереснейшие сражения. И не важно, где проходили бои: на ковре или в моей голове. Они не становились от этого менее значимыми и захватывающими. Состояние войны естественно для любого мальчишки, юноши, мужчины. Если не с кем воевать во внешнем мире, он отыщет демонов внутри себя и снова начнет пытливо думать, вырабатывать стратегию, искать ходы. Так что, в сущности, разыгрывая в уме шахматные партии, я предавался занятию, свойственному практически любому человеку мужского пола.

– Знаешь, Нинуль, – ровный голос отца заставил мое сердце встрепенуться и заколотиться в трепетном ожидании, – ведь ничего плохого в интересе к шахматам нет. – Я уже не мог сдерживать ни улыбки, ни отчаянного желания вскочить с кровати. Я сел и смотрел на отца в нетерпеливом ожидании.

– Нет, но… – Мама всплеснула руками и села со мной рядом. От прикосновения ее плеча сразу стало тепло и как-то очень нежно. Я чувствовал ее внутренние метания и, хотя она продолжала молчать, казалось, слышал ее мысли: «Он постоянно болеет. Эти страшные бронхиты. А тот ужасный случай, когда Толю едва вытащили с того света. Ему бы закалку, спорт: коньки или лыжи, или футбол, например. Да, все нормальные мальчишки пинают мяч, гоняют в казаки-разбойники, стреляют из рогатки, а наш лежит и смотрит в ковер на стене невидящим взглядом, и кто его знает, что на самом деле происходит в его голове. Конечно, в интересе к шахматам нет ничего плохого, но его интерес переходит все границы!»

– Но запретный плод сладок, Нина. – В тоне отца появляется твердость, с которой мама никогда не спорит. Отец – глава семьи, непререкаемый авторитет и безусловный пример во всем. Вот и сейчас мама кивает, соглашаясь, и, кажется, я вскакиваю еще до того, как услышал призывное: – Иди сюда, сынок!

Забираюсь к отцу на колени, он спрашивает: