Читать книгу Бесиарий онлайн | страница 19

Я почти никогда не ездила на лифте, хотя занимались мы на четвёртом и с восьмого по тринадцатый этажах. На остальных были холл, библиотека, актовый зал, деканат, компьютерные классы и что-то ещё. Хотя лифтов было три – грузовой и два маленьких, – возле них были такие толпы, что ногами было быстрее. Тем более, лифты иногда застревали и ломались, а преподаватели в них заходили без очереди. Сначала было тяжело, но теперь одышка и слабость в ногах начинались гораздо позже, чем прежде, и мне нравилась такая тренировка. Хуже было то, что обычно навстречу плотной стеной, парами, спускаются студенты (а лестницы узкие, на два человека), а иногда ты на ходу поедаешь булочку, которую купил в буфете внизу (столовки как таковой нет, только прилавок и кофе-автомат в холле), что означает, что за 10 минут перемены ты сбежал вниз с того же 10 этажа, отстоял очередь и с добычей вернулся обратно, а это практически неосуществимо, если вас не отпустили с пары чуть раньше. Поэтому, если я не успевала купить еды по дороге или не брала из дома, проще было обойтись без неё. Тем более что за тот же перерыв иногда нужно успеть зайти в туалет, который мы с Доминикой окрестили «белым другом Черчиллем» (потому что WC), а они были одиночные, адски тесные, работали не на каждом этаже, постоянно были заняты, закурены, зассаны и засраны, а совершать в них действия было кошмарно неудобно. Иногда там до кучи перегорали лампочки.

Меня, как и других, одолевал бес сонный. В том, что это он, сомневаться не приходилось. Краем закрывающегося глаза я видела его быстролётные перемещения от студента к студенту. В оппозицию к нему работает (особенно когда ночью нужно побыстрее заснуть, чтобы рано встать) бес пробудный, подкидывая грандиозные идеи, смешные или злящие воспоминания и заставляя подрываться от страшных снов. Я его засекла буквально накануне. Доминика же что-то строчила в творческом подрыве.

На следующей же паре было не до сна, потому что было гражданское право. Жизненным кредо препода было: «Невзлюби ближнего своего, как самого себя». Этакий Каннибал-Лектор. Когда он приходил, хотелось скомандовать: «Встать, страшный суд идёт!» Он предпочитал говорить с нами методом научного втыка, презрительно отзываясь о наших познаниях, умственных способностях и карьерных перспективах на территории «нашей постродины» (имея в виду пост-СССР). На первой паре он нам заявил: «Я пацифист, автоматов не дождётесь, достойнейшие». Свободного волеизлияния на парах не поддерживал: «У вас есть свобода слова, но на моих лекциях она отменяется». Однако перлы выдавать он обожал: