Читать книгу Чирчик впадает в Средиземное море, или Однажды бывший советский пролетарий онлайн | страница 43
Но со временем отношение к двум приятелям уравнялось. Тем более что аккуратист снял шляпу и сумку, и о них постепенно забыли, а принятый вначале за своего будущий бывший тоже оказался с изъяном. Выяснилось, что он совсем не умеет работать с людьми. Не вообще с людьми, а с непосредственно подчинёнными ему слесарями. У него плохо получалось ими руководить. Он сразу повёл себя очень демократично, презрев всякую дистанцию, и подчинённые постепенно сели ему на голову. Наконец, в один прекрасный день он не выдержал и устроил очень громкий «разбор полётов» в слесарке – с запуском в полёт гаечных ключей и других инструментов. Слесаря пошелковели. Но уже через день он, видя их исполнительность и преданность, снова перешёл на человеческий язык, и через неделю или две снова назрела необходимость в скандале. И никак ему не удавалось установить золотую середину в отношениях с подчинёнными.
Но это было потом, позже, а пока, в первый день, начальник производства представил молодых специалистов итээровцам, и исполняющий обязанности механика цеха повёл их на основное место работы, в кабинет мехслужбы на втором этаже. Их ровесник казах Бадмаев был назначен мастером всего несколько дней назад, а до того трудился слесарем и даже ещё не сменил спецовку на более приличествующий его новой должности наряд. Он учился в вечернем институте и теперь, закончив его, совершил головокружительный карьерный взлёт, превратившись не просто в мастера, а сразу в двух мастеров и в механика цеха одновременно – все эти три единицы были положены цеху по штату. Куда вдруг в одночасье провалился весь генералитет мехслужбы, было неясно, но очереди инженеров, желающих работать в этом цехе, за забором завода не стояло. Так что появление сразу двух недостающих мастеров, которые специально для этого, оказывается, примчались из Москвы, оказалось очень кстати.
В кабинете Бадмаев предложил новичкам выбрать столы, которых как раз и было три. Они выбрали, уселись и уставились друг на друга. После паузы Бадмаев сказал многозначительно: