Читать книгу Громкая тишина онлайн | страница 14
Через какое-то время я замечаю, что щёки и лоб сына покрывают какие-то красные пятна. Сначала они бледно-розовые, затем становятся ярче и угрожающе расползаются по его телу.
– У него диатез, – авторитетно заявляет подруга, пришедшая меня навестить.
– И что теперь с этим делать? – недоумеваю я, потому что сталкиваюсь с такой штукой впервые.
– Ну… кажется, нужно мазать специальной болтушкой, её врач выписывает. Или в аптеке спроси.
Представив во всех подробностях, что нам придется из-за какой-то болтушки ещё раз выстаивать огромную очередь к врачу, я выпрашиваю в ближайшей аптеке «что-нибудь от диатеза», мне выдают бурую жидкость в бутылочке, и я выливаю почти половину на ребёнка. Дальше была цинковая мазь, ещё какие-то лекарства – становилось только хуже. Сын все-время плакал и норовил разодрать свои щёки и лоб. К врачу нам идти всё же пришлось. Она долго слушала, пока я перечисляла длинный перечень испытанных на ребёнке лекарств и вдруг сказала:
– Есть один способ… Правда, он довольно долгий. Но поможет точно – проверено!
И вот следующие полгода я с тщательностью, достойной звания «Миссис Скрупулезность», толкла в мелкую пудру яичную скорлупу, отмеряла порошка на кончике ножа, капала туда несколько капель лимонного сока и всовывала эту смесь в рот сына. Когда начала давать каши, стало легче, можно было засунуть это в кашу и размешать. Делала и не верила – разве это сможет нам помочь?! Самое интересное, что помогло! Правда, возиться пришлось долго, но месяцам к десяти краснота прошла, личико сына очистилось, и мы решили, что победа за нами.
Да и невропатолог через полгода с явным облегчением констатировала, что мы отделались лёгким испугом, обошлось без «трубки». «На память» о болезни, как мне тогда казалось, осталась всего лишь довольно крупная голова. Но тогда мы просто даже не догадывались, что ждёт нас впереди…
Я ещё не знаю, что «легкий испуг» обернётся для нас тяжёлыми последствиями, что такие нарушения, увы, бесследно не проходят. Мой малыш вырастет хорошеньким мальчиком с льняными кудрями и голубыми глазами. Но до двух лет он не скажет ни слова. Заговорит уже ближе к трём годам. Незнакомцы будут принимать его за девочку, но он гордо будет отвечать: «Я масик!» Я ещё не знаю, что «масик» окажется с букетом таких болячек, что впору было бы отправить нас на какой-нибудь научный симпозиум, где бы важный профессор, подойдя к моему ребенку, указкой показывал на его тельце и, постепенно снижаясь с головы до пят, называл все болезни, которыми «наградила» этого дитёнка судьба.