Читать книгу Тысяча и одна ночь онлайн | страница 94
И когда челнок доплыл до меня, я увидел человека из меди, на груди которого была свинцовая доска с вырезанными на ней именами и заклинаниями, и я вошёл в челнок молча, не говоря ничего. И человек грёб первый день и другой и третий, до конца десяти дней, и я посмотрел и увидел Острова Безопасности, и тогда я сильно обрадовался и от большой радости помянул Аллаха и воскликнул: «Во имя Аллаха! Нет бога, кроме Аллаха! Аллах велик!»
И когда я это сделал, челнок выбросил меня в море, а потом возвратился и повернул в море. А я умел плавать и проплыл весь этот день до ночи, так что мои руки утомились и плечи устали, и я обессилел и все время был в опасности. И я произнёс исповедание веры и убедился, что умру, но море заволновалось от ветра, и ко мне подошла волна, словно большая крепость, и подняла меня и выкинула, так что я оказался на суше, ибо так было угодно Аллаху. И я поднялся и выжал свою одежду и высушил её и разостлал на земле и проспал ночь, а когда наступило утро, я встал и осмотрелся, куда мне пойти. Я увидел рощу и, войдя в неё, обошёл её кругом, и оказалось, что то место, где я нахожусь, – небольшой остров, и море окружает его. И я воскликнул: «Всякий раз, как спасусь от беды, попадаю в ещё большую!»
И когда я раздумывал о своём деле, желая смерти, я увидел издали корабль с людьми, направляющийся к острову, на котором я находился. И я поднялся и залез на дерево, и вдруг корабль пристал вплотную, и с него сошли десять рабов, с которыми были заступы, и они пошли и, дойдя до средины острова, разрыли землю и откопали опускную дверь и, подняв её, открыли вход в подземелье. После этого они вернулись на корабль, и перенесли оттуда хлеб, муку, масло, мёд, скотину и утварь, необходимую для жилья, и рабы до тех пор ходили на корабль и обратно, перенося с корабля припасы и спускаясь вниз, пока по перенесли в яму все, что было на корабле. И после этого они сошли с корабля, неся с собою одежды что ни на есть лучшие, и посреди них был старик, который прожил сколько прожил, и судьба потрепала его, но пощадила. И он был точно мёртвый и брошенный, в голубой тряпке, которую продували ветры с запада и востока, как сказал о нем поэт: