Читать книгу На грани риска: честный рассказ акушера-гинеколога о тяжелой беременности и опасных родах онлайн | страница 6
Во время обедов мы обсуждаем эпидуральную анестезию, которую ввели слишком поздно, или кесарево сечение, начатое слишком рано, обшарпанные больницы, в которых им приходилось рожать, или просто постоянные небольшие ошибки медицинского сопровождения. Как мне кажется, они пытаются справиться с когнитивным диссонансом. Физическая реальность этого опыта не соотносится с тем, к чему готовит сформированная вокруг нас картина мира. Неожиданностью становится еще и то, насколько стремительно человек теряет контроль над ситуацией, превратившись в пациента. Множество эмоций требуют осмысления, но, наверное, чаще всего я слышу фразу: «Жаль, что никто не рассказал мне об этом».
Недостаточно детальное и глубокое раскрытие информации – проблема всех отраслей медицины, но, я считаю, в отношении беременности и осложнений при беременности она стоит особенно остро. С одной стороны, как я уже сказала, мы ждем от этого события того, чего не ждем от другого клинического опыта. Мы думаем, что беременность и рождение ребенка сделают нас счастливыми, дадут целостность – у нас нет подобных ожиданий при удалении аппендицита или сканировании костей.
С другой стороны, это важно потому, что имеет отношение к большинству людей. Мы действительно мало и недостаточно детально говорим об инфаркте и раке, но инфаркт и рак случаются не со всеми. При этом каждый из нас был рожден.
В широком публичном обсуждении мы не делимся реальным опытом или полезной информацией о репродуктивном здоровье, возможных сложностях с ним и обо всем, что на него влияет. Мы скрываем или игнорируем правду. Мы покупаем розовые или голубые воздушные шары и ставим на этом точку. Но, оказывается, недостаточно глубокое освещение этих вопросов приводит к серьезным проблемам.
* * *С течением беременности состояние Ивонн ухудшалось. Было практически невозможно контролировать кровяное давление, уровень сахара то падал, то поднимался. Ей проводили по шесть сеансов диализа в неделю, пытаясь очистить кровь и повысить шансы на успешное развитие беременности, но часы, проведенные на аппарате, приводили к другим осложнениям. Ивонн была на 24-й неделе, когда ее госпитализировали. В обычной ситуации на этом этапе плод имел бы шанс выжить за пределами материнского тела. Но ее плод развивался медленно, во многом из-за обширного сосудистого заболевания. Проблемы распространялись на кровоснабжение матки и плаценты, поэтому эмбрион не получал достаточно питания: на 24-й неделе он выглядел скорее как 20-недельный. В результате долгого и сложного обсуждения с неонатологами и Ивонн мы решили не контролировать состояние малыша все время. Мы не могли провести роды – при таком весе он бы не выжил. Мы проверяли его пульс раз в сутки, и Ивонн знала, что в любой из дней мы можем не услышать сердцебиение, что в конце концов эмбриону может не хватить кислорода и питания, получаемого через неразвитую плаценту, чтобы продолжать жить.