Читать книгу Четвёртое отражение онлайн | страница 40
Больше всего меня напрягала даже не география этого мира, а то, что я легко понимаю аборигенов, а также то, что их культура и обычаи напоминают мне славян. Найти ответ на поверхности мне не удалось, поэтому я пока отложил его на «потом».
Тем временем, наша хозяйка, Марфа, до поры бескорыстно заботившаяся о нас постояльцах неразумных, поставила меня перед фактом: «лечение стоит денег, еда стоит денег, дрова стоят денег, постой стоит денег», а также сказала:
– Я женщина хоть и добрая, но желаю знать, как долго мне терпеть непрошеных гостей и чем вы можете мне заплатить за лечение, кров, еду и заботу?
Васька по-прежнему валялся в кровати, был весьма слаб, и отвечать за обоих пришлось мне. Поэтому я, не имея другого выхода, с подачи знахарки, подвязался ходить на работу вместе с лесорубами.
Платили за эту работу мало, но альтернативы в посёлке не нашлось.
Марфа с лесорубами была весьма дружна, часто вместе с ними отправлялась в лес. Те шли по своим делам, а знахарка собирала травы, коренья, ягоды, грибы, листья, цветы и кору. Короче, всё, что могло пригодиться ей в деле лечения людей и животных, плюс некоторые вкусности, которые попросту шли в пищу. На фоне другой еды, которую Марфа подавала к столу, жареные и печёные грибочки, а также ягодные соусы к каше, были для меня настоящим праздником живота.
К сожалению, мясо в нашем рационе оказывалось нечасто. Марфа не содержала домашнюю птицу и скот, как другие жители Новосёлок. Поэтому мясо у неё появлялось лишь тогда, когда знахарке платили за работу натуральными продуктами: курица или яйца были довольно распространённым вариантом расчёта.
Вернёмся к моему трудоустройству.
Лесорубы были суровые люди, которые частенько уходили в лес на несколько дней. У подножья гор у них имелся лагерь, где можно было отдохнуть, погреться, поесть и выспаться. За две недели я успел смириться с тем, что попал в другой мир. На это указывало всё, что я мог вытянуть из расспросов.
Лесорубы охотно отвечали на мои вопросы, часто потешаясь надо мной и над моими чудными словами. Местные жители разговаривали на очень похожем на мой собственный язык диалекте. Вот только он был более примитивным, просторечным.