Читать книгу Маленькая черная ложь онлайн | страница 54
– Больно было? – Я отвожу взгляд от кролика и смотрю на рану на виске Каллума. Выглядит не слишком опасной, но я готова поспорить, что у него жутко болит голова.
– Еще как.
– Это хорошо.
– А тебе сильно досталось?
Горло у меня еще саднит, но серьезных повреждений нет. Вопрос в другом – что бы он сделал, не останови я его.
– Со мной всё в порядке. Но тебе, похоже, нужно кое с кем поговорить.
– Уже говорю.
Руки у него трясутся. В каюте тепло, воздух пропитан запахом керосина от печки, но мы все еще дрожим от холода.
– Выпей аспирин. – Я поднимаюсь со скамьи.
– Ш-ш… Слышишь?
Каллум встает, обходит меня и выходит в кокпит. Озадаченная, но не уверенная, есть ли причина для тревоги, я следую за ним и нахожу его на кормовой палубе.
Ветер и волны. Звук одиночества. Звук удаленности от всего. Но не только. Что-то музыкальное, красивое и невыразимо печальное. Песня китов.
– Должно быть, они близко.
Волна звука затихает, и я возвращаюсь в рулевую рубку за биноклем.
Каллум на палубе медленно поворачивается, пытаясь определить направление на источник звука.
– Ничего подобного я раньше не слышал. Думал, песню китов можно услышать только под водой…
Звуки на секунду стихают, и мы слышим лишь грохот волн и вой ветра с холмов.
– Явление необычное, но такое случается. Говорят, киты разговаривают с людьми. И даже с собаками.
– Кто это?
Я приставляю ладонь к уху, показывая, что слушаю, и жду, когда песня зазвучит снова. Сначала слышен только плеск волн, но затем на него накладывается протяжное низкое рычание, которое сменяется мурлыканьем, словно где-то прячется огромный кот. Затем звук резко меняется на один мелодичный высокий, почти резкий тон.
– Думаю, это не дельфины. – Я подношу бинокль к глазам и смотрю в нужном, как мне кажется, направлении. – У тех больше чирикающих, щелкающих звуков. – Ничего не видно. Слишком темно, а животные слишком далеко от нас. – Возможно, это горбатые киты, поскольку у них самая сложная песня; но сюда они редко заплывают.
– Печальная песня…
Звуки повторяются, составляют ритмический рисунок, чем-то напоминающий человеческую песню. Затем слышится свист рассекаемого воздуха и удар. Я передаю бинокль Каллуму, но он тоже не видит китов. Они не в самой бухте, но где-то рядом. Мы слушаем еще пять иди десять минут, пока песню не заглушают ветер и волны. Потом возвращаемся в рубку. Но не садимся. Что-то изменилось. Мои мысли заняты не мертвым ребенком – и не пропавшим.