Читать книгу Красное на красном онлайн | страница 32
Обычно Алан обходился без чужой помощи, но на сей раз кликнул слуг. Разрубленный Змей, как же он устал, как они все устали…
Затянутый в парадное платье герцог подал Женевьев руку, на которую та и оперлась, причем очень неудачно, задев место ушиба. Люди Чести терпят любую боль молча, к тому же жена не желала ему зла, и Алан ничего не сказал, только сжал зубы.
– Отец, – нарушил молчание Ричард, – а кошки после смерти возвращаются к своему повелителю?
– Кто тебе такое сказал? – быстро спросила Женевьев.
– Кэналлиец. Барса убили. – Мальчик шмыгнул носом, но сдержался.
– Герцог Алва заходил к нам, – чужим голосом пояснила жена.
– Он сказал, что котенок теперь у своего хозяина и тот его никому в обиду больше не даст, – темно-серые глаза сына были очень серьезными, – это так?
Похоже на Рамиро. Утешить и при этом поставить весь мир с ног на голову. Хотя, если вдуматься, кому мешают кошки? Когда-то их считали священными. Почему то, чему прежде молились, объявили греховным? Мышь – символ мудрости и скромности… А то, что эта мудрость и скромность жрет чужой хлеб и разносит чуму, не важно?! Зато воюющие с грызунами и змеями грациозные и гордые зверьки стали прислужниками Чужого. Дескать, они охраняют врата Заката. Ну и пусть охраняют, жалко, что ли… Что же сказать Дикону? От необходимости отвечать герцога избавила жена.
– Никогда больше не говори о хозяине этих тварей, – в голосе Женевьев слышался страх, – слышишь?
– Да, – угрюмо кивнул сын, – мы ведь Люди Чести? Мы отличаемся от простых людей?
– Конечно. – Как хорошо, что сын заговорил о другом.
– Но Люди Чести раньше чтили кошек, – заявил сын, – я смотрел книгу Четверых. Ну ту, что дома, в библиотеке. Закат сторожили кошки, а ты мне говорил, что Окделлы – дети Заката и Полуночи.
Он прав. И Рамиро прав. Нельзя жить между «вчера» и «сегодня». Или носи медальоны с забытыми знаками, или бойся кошек и их зеленоглазого господина. Да какие там кошки, «истинники» – вот кто по-настоящему опасен!
– Мы с тобой поговорит об этом позже. – Он тоже смотрел книгу Четырех, там были красивые картинки, сейчас так не рисуют, но вот язык, на котором это написано… За восемь сотен лет половина слов стала непонятной.