Читать книгу Колдун и кристалл онлайн | страница 59
– Берегись! – крикнул Эдди. – Помогите мне! Скорее! Я думаю, он сейчас отключится!
Джейк резко повернулся к стрелку и увидел, что лицо у того побелело как мел. Один уголок рта дергался, словно зацепленный рыболовным крючком.
– Джонас, Рейнолдс и Дипейп, – произнес он. – Большие охотники за гробами. И она. Коос. Именно они. Именно они…
По телу Роланда, стоящего на крыше монопоезда в разбитых пыльных сапогах, пробежала дрожь. Невероятная печаль отразилась на лице.
– О, Сюзан, – прошептал он. – О, дорогая моя.
2
Они его поймали, подхватили на руки, уберегли от падения. Стрелка бросило в жар от чувства вины и презрения к себе. Что он такого сделал, чтобы его оберегали с таким рвением? Всего лишь жестоко вырвал из привычной жизни, точно так же, как садовник вырывает с грядок сорняки.
Он попытался сказать им, что с ним все в порядке, что они могут отойти, что он в норме, но ни слова не сорвалось с губ. Этот ужасный вибрирующий звук перенес его в далекое прошлое, в каньон к западу от Хэмбри. Дипейп, Рейнолдс и старый хромоногий Джонас. Но более всего он ненавидел женщину с холма, черной ненавистью, на какую только способен очень молодой мужчина. Да, теперь ему не оставалось ничего другого, он мог только ненавидеть. Тогда у него разбилось сердце. И теперь, по прошествии стольких лет, ему вроде бы открылась истина: разбитые сердца склеиваются вновь, и ничего ужаснее не может выпасть на долю человека.
Моя первая мысль – он лгал в каждом слове, этот страшный калека со зловещим взглядом…
Чьи слова? Из какого стихотворения?
Он не помнил, но знал, что и женщины тоже могут лгать. Женщины, которые прихрамывали, и улыбались, и видели слишком много за свою долгую жизнь. Не важно, кто написал эти строки, главное – слова эти соответствовали действительности. Ни Элдред Джонас, ни старая карга с холма не служили Мартену, ни даже Уолтеру… но и они олицетворяли собой зло.
Потом, после… в каньоне к западу от города… этот звук… звук и крики раненых людей и ржание лошадей… и единственный раз на его памяти замолчал даже говорливый Катберт.