Читать книгу Улисс онлайн | страница 175
Глава под красношапкой остроконечной, заушанная, слезоточивая.
– Младенец, девочка, у него на руках, Марина.
– Тяга софистов к окольным тропам апокрифов – величина постоянная, – сделал открытие Джон Эглинтон. – Столбовые дороги скучны, однако они-то и ведут в город.
Старина Бэкон: уж весь заплесневел. Шекспир – грехи молодости Бэконаssss1. Жонглеры цифрами и шифрамиssss1 шагают по столбовым дорогам. Пытливые умы в великом поиске. Какой же город, почтенные мудрецы? Обряжены в имена: А. Э. – эон; Маги – Джон Эглинтон. Восточнее солнца, западнее луныssss1: Tir na n-og[108]. Парочка, оба в сапогах, с посохами.
- Сколько миль до Дублина?
- Трижды пять и пять.
- Долго ли при свечке нам до него скакать?ssss1
– По мнению господина Брандеса, – заметил Стивен, – это первая из пьес заключительного периода.
– В самом деле? А что говорит мистер Сидней Ли, он же Симон Лазарь, как некоторые уверяют?
– Марина, – продолжал Стивен, – дитя бури. Миранда – чудо, Пердитаssss1 – потерянная. Что было потеряно, вернулось к нему: дитя его дочери. Перикл говорит: «Моя милая жена была похожа на эту девочку». Спрашивается, как человек полюбит дочь, если он не любил ее мать?
– Искусство быть дедушкойssss1, – забормотал мистер Супер. – L’art d’être grandssss1…
– Для человека, у которого имеется эта диковина, гениальность, лишь его собственный образ служит мерилом всякого опыта, духовного и практического. Сходство такого рода тронет его. Но образы других мужей, ему родственных по крови, его оттолкнут. Он в них увидит только нелепые потуги природы предвосхитить или скопировать его самогоssss1.
Благосклонное чело квакера-библиотекаря осветилось розовою надеждой.
– Я надеюсь, мистер Дедал разовьет и дальше свою теорию на благо просвещения публики. И мы непременно должны упомянуть еще одного комментатора-ирландца – Джорджа Бернарда Шоу. Нельзя здесь не вспомнить и Фрэнка Харриса: у него блестящие статьи о Шекспире в «Сатердей ривью». Любопытно, что и он также настаивает на этом неудачном романе со смуглой леди сонетовssss1. Счастливый соперник – Вильям Херберт, граф Пембрук. Но я убежден, что, если даже поэт и оказался отвергнутым, это более гармонировало – как бы тут выразиться? – с нашими представлениями о том, чего не должно быть.