Читать книгу Демонология по Волкову. Падальщики онлайн | страница 7
Наверное, это было единственным четким и длительным воспоминанием Алисы из того времени, когда она еще не жила в интернате.
– Еще, – жадно попросил Леон, когда она замолчала.
Алиса покосилась на него, пытаясь угадать, зачем он спрашивает. Так ли ему важно узнать ее ближе, понять, что именно ее радует? Или дело в чем-то другом? Был ли он сам счастлив в жизни? Может быть, тогда, когда несся на мотоцикле на огромной скорости, которая давала ощущение свободы? Или раньше, когда тоже находил новогодние подарки? Был ли он счастлив после того, как связался с демонами? Что приносило ему удовольствие?
– Еще… еще как-то в интернате я выиграла городской конкурс рисунка. Мне вручили диплом и небольшие призовые. Я их на новые карандаши потратила. Те, что имелись в интернате, были не самого хорошего качества. Быстро ломались, плохо ложились на бумагу, иногда рвали ее. Оно и понятно, нас было двадцать два человека, денег никогда не хватало. Всегда находились более важные вещи, чем карандаши. Я купила хорошие, дорогие. Девчонки смеялись, что я могла бы за эти деньги купить себе карандаши другого вида и наконец перестать быть похожей на белобрысого пацана, но рисовать на лице мне никогда не хотелось. Воспитатели тоже бурчали, что я потратила все призовые на ерунду, но я была счастлива.
Конечно, карандаши долго не прожили. Алиса и сама много ими рисовала, и с друзьями делилась. Карандаши кончились за несколько месяцев, а Алиса искренне грустила, выбрасывая в мусорку огрызки, которые уже не держали пальцы. Потом, выпустившись из интерната, она покупала себе карандаши, но уже никогда – такие дорогие. Теперь деньги нужны были на что-то более важное.
– А еще однажды мы сбежали из интерната, – продолжала Алиса уже без просьбы Леона. Ей вдруг стало безумно приятно рассказывать кому-то о себе. Она никогда раньше этого не делала. С друзьями вместе росла, им нечего было рассказывать: жизнь проходила на глазах друг у друга. Потом, после интерната, они много болтали, конечно, но что там обсуждать? Как таскала кирпичи на стройке? Или какую пиццу чаще всего заказывали в пятницу вечером? О Рите же Шурыгиной распространяться не позволял этикет. Да и неинтересна она была друзьям. Любка была еще слишком мала, мать никогда не задавала вопросов. Пожалуй, Леон вообще оказался первым, кто захотел узнать какие-то детали из жизни Алисы. – Нам было лет по пятнадцать-шестнадцать примерно. Нам – это мне и моим друзьям: Мирославе и близнецам, Артему и Арсению, у нас была такая компания. Еще один из наших – Матвей, он старше на два года и к тому моменту уже выпустился, но продолжал нас навещать. И однажды предложил сбежать. Не насовсем, конечно, всего на одну ночь. Было лето, июль. Жара невыносимая. Вечером после ужина мы заблаговременно стащили запасной ключ от двери и, когда все уснули, вышли. Матвей ждал неподалеку в машине. Мы поехали на берег реки. Ничего такого не делали, просто жгли костер, жарили сосиски и смеялись. До самого рассвета. Мечтали о разном. Обещали друг другу, что всегда будем вместе.