Читать книгу Самайнтаун онлайн | страница 76
Закатав рукава, смахнув со лба прямую челку и отбросив за спину черную копну, Тита принялась трудиться. Первым оказался мужчина лет сорока – совсем еще юнец по меркам Титании, видевшей, как из праха восстает Первый Человек, а затем снова становится прахом. В его сердце, как всеядный червь, сверлила дыры щемящая печаль. Та текла густой смолой, и если бы Титания подставила к его груди руку, то наверняка смогла бы набрать целую ладонь.
– Он стоял под дверью с семи утра, – прошептала Линда, дотянувшись от кассы до ее уха. – Сказал, что жена подала на развод, но ваш букет, мол, может все исправить.
И ее букет действительно мог это исправить.
– Букет сердечных извинений, – прошептала Титания, вытягивая пальцами первый стебель из узкого глиняного горшка, стоящего на стеллаже за ее спиной вместе с остальными. – Голубой гиацинт – «цветок дождя». Раскаяние и слезы. Колокольчик – скромное признание, бессмертная любовь, «я повиноваться тебе буду до конца». Морозник черный – «избавь меня от беспокойства». Травы – ветвь оливы, символ мира во все века, и синяя фиалка, что шепчет громче остальных, наперебой, все сразу: «я верен буду», «думай обо мне», «думать о тебе я буду вечно».
Там, где Титания разглаживала лепестки, шепча нужные слова, чтобы в нужном месте в нужный час они шептали то же в унисон, искрились золотые чары. Под самыми кончиками пальцев, от сердца к коже, от кожи – к отзывчивым цветам. Они вбирали чары так же жадно, как и воду. Бутоны набухали, зеленые листья становились глянцевыми, будто Тита покрывала их воском, а не любовью и сокровенным знанием.
Цветы, побывавшие в ее руках, всегда говорили громче слов и пели соловьиной трелью. Когда Титании впервые довелось побывать в человеческом мире, она сначала даже не поверила, что здешние цветы молчат и их никто не слышит. Люди не общались с ними так, как те, в чьей крови текла пыльца. А ведь они могли так много рассказать! Например, признаться в чувствах, влюбить, свести с ума от страсти. Или пронзить тоской насквозь, заставить разделить печаль и боль, измучить ревностью. А может, попросить прощения и убедить принять обратно, как тот букет, что Титания в конце концов перевязала синей лентой и укрыла фетром, прежде чем вручить мужчине в руки.