Читать книгу Одна смертельная тайна онлайн | страница 8
Серьезный и совестливый подход окупился сторицей, потому что уже через месяц работы на окраине деревни нашли берестяную грамоту. Лингвист Архипова как раз была «берестологом», то есть человеком, специализирующимся на таких грамотах. Последние девять были найдены в Новгороде Великом и еще две – в Старой Руссе. После этого случились четыре года затишья, и вот наконец находка в Глухой Квохте, которая тут же всколыхнула научное сообщество.
Конечно, ничего особенно скандального, типа найденных ранее писем на бересте, в которых описывались драматические ситуации вроде «проданного сына» и злой мачехи, обзывающей падчерицу «вражиной», в ней не было, но кое-что любопытное, причем как в историческом, так и в лингвистическом плане, все же имелось.
Грамота, довольно старательно порванная еще в древности, свидетельствовала о состоявшейся краже уток. Ее пытались уничтожить с особой тщательностью. Грамоту не только порвали на куски, но еще и верхний слой бересты оторвали, и только на нижнем остались глубокие отпечатки надписи, выцарапанной острым предметом.
Из грамоты следовало, что некто украл двадцать (точнее, полсорока) тушек уток. И Александра понимала, что число двадцать не было случайным, ведь многие товары на Руси исчисляли «сороками». Кто именно и зачем украл уток, оставалось неясным, и лингвист Архипова, готовящая к защите кандидатскую диссертацию, охотно включилась в расследование, которое кроме научного оказалось еще и детективным.
То, что утки были именно украдены, подтверждалось хорошо сохранившимся словом «крале», за которым уцелели крохотные фрагменты четырех букв, явно скрывающие имя преступника. Из точек и черточек выходило, что уток украл некий князь, но князь, ворующий уток, да еще и попавший под следствие, плохо укладывался в сознание.
С помощью реконструкции фрагментов и анализа возможных вариантов ученые, в число которых входила и Александра Архипова, пришли к выводу, что обрывок грамоты содержал древнее написание слова «Я». Другими словами, кто-то чистосердечно признавался в письменном виде в том, что «я крал уток».