Читать книгу Рубиновый лес. Дилогия онлайн | страница 54

Солярис протянул руку к моим волосам:

– Нехорошо…

– Что нехорошо?

Кадык Соляриса дёрнулся, а сухие губы, потрескавшиеся на морозе, сжались в тонкую линию. Он аккуратно поддел заострённым ногтем ту прядь волос, что лежала за моим ухом, и вытянул её, накручивая на свой палец так, чтобы я увидела.

– Вот это, – прошептал Солярис, и мы оба уставились на локон, который ещё утром, когда я причёсывалась, был таким же медово-песочным, как и все остальные.

Теперь же он был рубиново-красным.

Из наполненной до краёв ванны и чугунной печи в центре купальни поднимался душистый травяной пар. Вода окрасилась в светло-розовый от плавающих в ней лепестков незабудок, дикой мелиссы и макового масла, впитываясь в разрумяненную кожу вместе с горько-сладким ароматом ушедшего лета. Я позволила телу обмякнуть, свесив руки с деревянных бортиков, и закрыла глаза, представляя, что раскачиваюсь на волнах безмятежного Изумрудного моря, – даже своими формами и размерами ванна походила на рыбацкую лодку. А звук, с которым Маттиола подливала из кадки горячей воды, отдалённо напоминал шум прибоя, который можно было услышать из восточной части замка по утрам. Мою иллюзию портила лишь сама Матти – она суетилась, перебегала с места на место, не зная, что ещё сделать, дабы привести меня в надлежащий вид.

– Не дёргайся.

Скребя пестиком по месиву из растёртого зверобоя и голубой глины, Матти нависла надо мной и растёрла вязкий нагретый бальзам почти по всему моему лицу.

– Ой-ой, жжётся!

– Сказала же, замри! По-другому эту гематому не убрать.

Я притихла, стиснув зубы. Никто бы не захотел сердить Матти дважды, если бы пережил то, что пережила я по возвращении из Лофорта в Столицу. При виде меня, побитой и грязной, она закатила такую истерику, какой предавалась на моей памяти разве что в детстве на похоронах крольчонка Ярла Белая Шёрстка, которого Мидир однажды поймал нам на охоте. Однако даже тогда Матти успокоилась гораздо быстрее, чем сегодня.

– Ты была такой красивой! Такой красивой! – причитала она, рыдая в три ручья и прыгая передо мной, как цапля, когда я, едва держась на ногах после нескольких часов полёта, брела в зал Руки Совета. – В какой ужас превратилось твоё личико теперь! Твоё бедное, бедное личико… Это конец!