Читать книгу Де Бюсси и инфанта онлайн | страница 4
Ну а если не вернусь в объятия католиков, ровно такое благословение получу от кальвинистов, столь же ревностно верующих в Христа. Простите, святоши, сегодня я пас. Лучше ещё разок согрешу, чтоб все грехи смывать оптом и как можно позже.
Чёрная бархатная куртка с белоснежным кружевным воротником, короткие чёрные штаны, слегка раздутые, – король Франции счёл бы такие моветоном, плотные коричневые чулки с ватным подбоем (ноябрь на дворе, не май месяц!) и шляпа с пером превратили меня в придворного шаркуна. Я прошёлся по комнате, привыкая к неудобству башмаков с серебряными пряжками. Даже шпага, не раз отведавшая человечьей крови, казалась декоративным украшением, предназначенным разве что приподнимать ножнами серебристо-чёрный плащ на меху.
– Восхитительно, мой господин! – подобострастно вякнул Симон и протянул тонкий платок, спрыснутый духами по его вкусу – то есть до состояния нестерпимой вони. Впрочем, в Лувре все так благовоняют.
Когда началась очередная… шестая или седьмая… гугенотская война, коим я сбился со счёта, собственное отражение почти не разглядывал в зеркале, даже когда останавливались с Наваррой в местах цивильных. Война не располагает к самолюбованию. Поэтому ущерб, нанесённый временем за последний год, бросился в глаза сразу же и не обрадовал.
Седина, щедро припудрившая волосы в долгие месяцы заточения в Вавельском замке, поразила добрую половину шевелюры, подкрасила белым усы и бородку. Их нужно подстричь! Распустился…
А тонкий шрам под левым глазом, полученный год назад на дуэли, уже ничем не убрать. Симон уверяет, что он наливается красным, когда я гневаюсь.
Хуже всего – глаза. Наверно, выражение затравленной тоски, засевшее в самых их уголках, не вытравить никогда и ничем. Только один человек в этом странном мире способен вернуть мне радость и душевное равновесие. Но она даже не снизошла до объяснений. Монахиня вынесла тогда короткую записку по-польски: «Я принесла всем слишком много горя. У Бога переполнилась чаша терпения. Только здесь я вымолю прощение. Пшепрашам, Луи, забудьте меня. Найдите своё счастье. Сестра Иоанна».