Читать книгу Сотня. Казачий крест онлайн | страница 44
– Как у Елизара прошло?
– Да вроде добре. Велел завтра с шашкой и конём быть, – коротко ответил парень.
– С конём то добре, – одобрительно кивнул кузнец. – Выходит, основа у тебя крепкая. Видать, не всё забыл, чему учился.
– Скорее, тело помнит. А вот в башке – как в старой бочке. Только тени да пыль какая-то, – на всякий случай пожаловался Матвей.
– Да уж, беда, – вздохнул Григорий. – Тут вот ещё что, сын. Я три года тому назад сговорил тебя на дочке Андрея-урядника женить, как в возраст войдёте. Да только отказались они. Точнее, дочка его знать тебя не желает. Говорит, не хочет с палёным жить, – грустно улыбнулся мастер, глядя на сына с нескрываемой жалостью.
– Да и хрен с ней, – помолчав, решительно отрубил Матвей. – Коли дура, так и ну её. Обойдусь.
– Так ты, выходит, и её забыл? – моментально сообразил казак.
– А что? Разве промеж нас было чего? – насторожился парень.
– Так сам мне гуторил, что люба она тебе, – развёл кузнец руками. – Что с ней жить хочешь.
– Может, оно и было, да только сам знаешь, батя. Смерть, она крепко ума прибавляет. Особливо ежели рядышком пройдётся. Вот, похоже, и мне прибавила, – принялся выкручиваться Матвей.
– Это верно, – задумчиво кивнул мастер. – Добре. Тогда я Андрею так и скажу, что ты, мол, зла не держишь и от сговора отказаться готов.
– А ему-то что за печаль? – не понял Матвей.
– Не дури, – укоризненно фыркнул Григорий. – Слово казацкое дадено было, а потому это обида роду нашему получается.
– Да бог с ним. Какие тут теперь обиды. Кто ж знал, что оно вот так всё будет, – развёл Матвей руками. – К тому же, может, оно так и лучше. Помнишь, как в Писании сказано? В горе и радости, богатстве и бедности. А тут, едва беда случилась, и всё. Сразу на попятный пошла.
– Так вы ж не венчаны, – растерялся кузнец.
– И что? Всё одно, сговор-то был, – не уступил Матвей. – Вот и выходит, что не люб я ей был. Так, баловство одно. Перед подружками покрасоваться. Вот я, какая краля, с самой юности сговорена.
– Добре рассудил, казачок, – раздался голос, и в кузню вошёл Макар Лукич.