Читать книгу Пионер. Прощай СССР онлайн | страница 3
С этими словами она выскочила из корпуса, пообещав Константу, если он не прекратит безобразие, администрации лагеря будет доложено об этом непотребстве. Но, скажу честно, Прилизанного ее угрозы вообще не напугали. Наоборот, вдохновили. Мне кажется он хотел, чтоб администрации лагеря доложил о том, как активно ведется работа с детьми. Сам себя ведь не пойдешь нахваливать. На следующее утро Константин Викторович снова будил отряд пионерским горном.
– Просто убейте меня… – Простонал кто-то из пацанов. – Пожалуйста, убейте и все. Так же невозможно…
Думаю, вполне понятно, что все это не добавило любви к нам со стороны товарищей, которые должны были терпеть подобные издевательства вместе с провинившимся.
– Водные процедуры и на пробежку! Марш! Умываемся бодрящей холодной водой! Закаляемся! – Орал Константин, как ненормальный, пугая бедных пионеров своим интузиазмом, едва мы только успевали выбраться из кроватей.
Подростки, хлопая сонными глазами, пытались понять, они уже умерли от звука горна и это пионерский ад, где их по-прежнему преследует чокнутый вожатый, или спасения не видать вообще.
Причина столь неадекватного поведения Прилизанного была в том числе и в Нине Васильевне. Точнее, в ее поддержке странных педагогических методов воспитания. Просто Бегемот решила, что, как говорится, дурной пример – заразителен. И если сейчас они будут грузить только нас, освободив от плотного графика других детей, есть вероятность, кто-то из остальных подростков тоже сойдёт с верного пути, поддавшись нашему опыту. Поэтому, на всякий случай, перепадало всему отряду. Девчонкам повезло лишь в том, что Елена Сергеевна была гораздо адекватнее Костика. Они просыпались в спокойной обстановке. Ну, а в остальном, так же отхватывали веселья. Авансом, так сказать.
Мне уже казалось, если честно, товарищи так сильно ненавидят меня, Ряскина, Мишина и Богомола, что мы имеем все шансы однажды утром не проснуться. Нас просто ночью по-тихому угандошат подушкой. На лицо положат, наступят коленочкой и все. В принципе я их даже понимал. Мы расплачивались за содеянное, а они за то, чего вообще не творили.