Читать книгу Мой район! онлайн | страница 31
На кухне раздался звон то ли бутылок, то ли стаканов. Направился туда, задумчиво осмотрелся.
Небольшой обеденный стол как попало был заставлен пустыми консервными банками из-под шпрот и кильки «в томате», ломтями серого, раскрошившегося хлеба, почти пустая двухлитровая банка с маринованными помидорами и связка зеленого лука. Стояли две пустые бутылки из-под «Столичной», граненые стаканы. На холодильнике стоял небольшой радиоприемник, откуда противно хрипела Пугачева.
В раковине уже новая жизнь завелась, а кухонные шкафы были как попало завалены посудой, продуктами и разнообразной утварью. Повсюду крошки, на полу мусор. Так и мыши скоро заведутся!
Мать, пошатываясь, пыталась найти хоть немного водки, но ее там не было.
Вздохнул. Молча взяв ее за руку, я осторожно, но решительно повел ее в спальню. Та что-то бормотала, возмущалась, но почти не сопротивлялась. Едва я положил ее на диван, как она почти сразу закрыла глаза и провалилась в сон.
А я, осторожно накрыв ее лежащим неподалеку пледом, вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Да-а… Вот это мне подфартило с новой жизнью! Ну да, родился заново – можно сказать, здравствуй молодость в новой стране. А вот это и то, что произошло на улице – чтоб эта самая жизнь медом не казалась.
Чтобы навести в квартире порядок, нужно потратить не один час.
Не скрою, не на это я рассчитывал, когда осознал и переварил произошедшее. Кажется, чтобы повернуть жизнь в нужное русло, мне нужно хорошенько потрудиться и вытащить мою новую семью из той задницы, в которой она по какой-то причине оказалась. Может, судьба такая?
Глава 4. Тревожные события
На то, чтобы навести порядок, у меня ушло часа четыре.
Ярко-красный пылесос «Тайфун» оказался хорошим помощником. Правда, ревел он как имперский звездолет с поломанным гипердрайвом – и как только мать не проснулась?
Пока наводил уборку, нашел пару фотографий в рамке и несколько семейных альбомов. На одной мы были втроем – я, мать и молодой мужчина, судя по всему, мой отец. Звали его Дмитрий, так было написано на обороте. Память почему-то упорно молчала, что было странно.