Читать книгу Цеховик. Книга 6. Кремлёвские звёзды онлайн | страница 17
Платоныч встречает нас в рубашке с закатанными рукавами и шейном платке. Настоящий франт. Об участии в мероприятии дяди Гены я предупредил его заранее, поэтому неожиданностью это не становится.
Мы проходим в гостиную и попадаем сразу к красиво сервированному столу. Столовое серебро, фарфор, хрусталь, льняные салфетки, тонко нарезанная колбаса, ветчина, сыр, оливки. Я будто смотрю на фотографию из книги о вкусной и здоровой пище.
Довершают композицию шампанское и минералка, вызывающие лёгкое разочарование Геннадия Рыбкина.
Большак элегантно вскрывает бутылку и разливает вино по бокалам.
– Друзья, я очень рад приветствовать вас у себя дома, – начинает он, беря бокал в руки. – Сегодня очень необычный, очень важный и… чего уж там, сегодня знаменательный день в моей жизни.
Ого, что происходит? Что за событие? Он ничего не говорил об этом, когда приглашал на итальянскую лапшу. Мы переглядываемся, но, разумеется, никто ничего не понимает.
– В моей жизни случилось кое-что очень серьёзное, и я решил, что должен отметить это в вашем кругу, потому что все вы, как мне кажется, способны оценить его и порадоваться за меня. Ну, и не только за меня. В общем… да, я знаю, вы ничего не понимаете, ведь я вас не предупреждал. Правда, не предупреждал, но лишь потому, что хотел сделать вам сюрприз. Итак…
Он замолкает и обводит всех нас взглядом, нагнетая интригу.
– Итак… Мой сюрприз заключается в том…
Он снова замолкает и загадочно улыбается.
– Ну, Платоныч, не тяни уже! – не выдерживает Гена. – Говори давай!
– Сказать, да? Ладно, лучше вы сами всё увидите. Сюрприз, заходи!
И тут же дверь из прихожей отворяется и в комнату входит «сюрприз». Сначала, мы все теряем дар речи, а потом одномоментно начинаем говорить и кричать, каждый что-то своё, но все – что-то радостное и восторженное.
На пороге стоит Трыня, собственной персоной. В джинсах и мягкой хлопковой рубашке с закатанными рукавами. Он стоит и счастливо улыбается.
Когда, возгласы первого удивления стихают, улыбающийся Платоныч продолжает: