Читать книгу Менталистка в Академии Междумирья. Три тайных желания онлайн | страница 52
Вполне вероятно, что делает это неосознанно. И ни гхарра не контролирует. Кто-то убедил девушку, что она менталистка с запрещенным даром. И она в это поверила. А то, во что верит джинн – уже не сказка, Чейз, так?
Остается молиться вашим богам, чтобы Сеймур гасил ее способности, как и прочие иномирские «ростки»… У современных девушек слишком много грез и зефирных фантазий.
И да, я тоже читал ту чушь, что в Тантале исполняются желания. Опущу подробности, но это… крайне неверная трактовка. И лучше там ничего не желать! Упаси тебя гхарр в это сунуться, Адам.
Что до мисс Рэйвенс, волей судьбы оказавшейся на сеймурской земле, где с законами не так строго… Предлагаю потереть лампу и что-нибудь загадать. Ладно, да, тереть можно не лампу… Уверен, при верном наложении рук все твои желания сбудутся.
П.С. Только не запихивай девчонку в бутылку. Это негуманный пережиток прошлого, ты выше этого!
Г.К.
Письмо закончилось, искры перебежали с манжет на бумагу и подпалили белый край. Догадки Кольта тлели в судорожно сжатом кулаке. Внутри бурлил протест. Если то, что Адам слышал об этих созданиях – правда, из Иветт выходил какой-то неправильный джинн.
Прошлой ночью Чейз совершенно натурально грохнулся в обморок и провалился в черноту, едва отлепился от сладких губ. Бессчетное множество желаний маленькой мозгоклюйки выжали его досуха. Если кто-то и был джинном, то это, Арх дери, он сам. Причем с пожизненным абонементом на неограниченное количество фантазий!
Он не жаловался, нет. Отдавался в сладкое рабство вполне осознанно, надеясь, что хоть так не придется воевать с ментальным даром Иветт… Он обязан был компенсировать ей кошмары первого раза.
Но все прочее указывало на то, что Грег близок к истине. Она не отсюда.
Сломанная метка проходимца, секретное досье, что папаша Рэйвенс перевозит в чемодане… Пропавшие страницы, иллюзии, вдруг обернувшиеся реальностью и вогнавшие в ужас сира Угля… Вся эта непереносимость сеймурских тоников и зелий с Саци…
И ее «Живи!», забирающееся в холодное ухо и ускоряющее кровь. Вливающее в оцепеневшее мертвое тело жизнь, заставляющее желать этого воздуха, этих запахов, этой земли.