Читать книгу Темный контракт онлайн | страница 87
Наш сопровождающий устремился к своему патрону, а вместе с ним пошла и Елена. Согласно «Дуэльному кодексу», главная роль секундантов – решить спор, не доводя до пролития крови, и теперь, согласно регламенту, они должны предпринять последнюю попытку примирить нас под наблюдением судьи и, разумеется, соблюдая все правила.
– Господа, последняя возможность примирения, – прогрохотал из динамиков меха голос судьи. Из-за этого он звучал ещё более угрожающе, но понять, кто скрывается за слоем брони, было невозможно. – Господин Леонид Безруков, вы готовы принести извинения господину Артуру Тёмному за нанесённое оскорбление?
– Я не наносил оскорбления и не вижу, за что должен извиняться! – громогласно объявил аристократ, с вызовом потирая родовой перстень. Ну или он так собственные нервы успокаивал. – Я готов защитить свою честь.
– Господин Артур Тёмный, возможно, вы хотите отозвать свой вызов? – обратился ко мне судья, потому что я молчал.
Я не спешил, осматривая трибуны стадиона, на которых к моему удивлению, оказалось немало народу. Студенты разных курсов собрались, чтобы посмотреть на официальный бой… Не удивлюсь, если большинство из них пригласил Безруков, чтобы покрасоваться. Ведь в случае победы он наберёт немало баллов в их глазах.
А с ворот, на противоположной стороне боевой арены, выглядывала мордашка той самой девушки, что сопровождала парней в магазине артефактов. Юная Владовски.
– Нет. Вызов остаётся в силе… – пренебрежительно бросил я. И не успел судья завершить официальную часть, как поднял руку и небрежно, цедя слова, продолжил: – Однако я хочу использовать право, предоставленное мне защищающейся стороной!
– Какое именно? – нейтрально уточнил судья.
В такой трактовке было сразу несколько вариантов как я мог поступить, но я выбрал только тот, что подходил мне больше остальных.
– Я хочу выставить на бой Защитника, вместо себя!
Я заметил, как трибуны заволновались. Мои слова вызвали недоумение… А вот мой противник расплылся в радостной улыбке. По его мнению, я только что расписался в собственной несостоятельности.