Читать книгу Дом огней онлайн | страница 31
Существовала четкая граница между приемной и коридором, и только детям было дозволено пересекать ее.
Детям и Ханне Холл, поправил себя Джербер, вспоминая сеансы с этой странной женщиной, которая курила сигарету за сигаретой там, где, по очевидным причинам, всем остальным курить запрещалось. Только для Ханны было сделано исключение. И теперь доктор не хотел повторить ошибку.
Но, вспоминая прошедший день, он терзался угрызениями совести. Ускорил шаг, будто это каким-то абсурдным образом помогло бы избавиться от мыслей о рыжеволосой девушке, которая чуть ли не молила его о помощи. Но особо разогнаться не позволяла сломанная в детстве нога, дававшая о себе знать в дурную погоду.
Известно ли вам, доктор, что значит быть ребенком и бояться смерти?
Он до сих пор не мог поверить, что чуть было не поделился с Майей Сало, совершенно посторонней девушкой, одним из своих самых интимных и горестных воспоминаний: о том, как он в детстве умер на тридцать секунд.
Примерно до конца отрочества, когда Пьетро Джербера спрашивали, сколько ему лет, он мысленно вычитал из своего возраста эти полминуты. Став взрослым, прекратил производить такой расчет, сказав себе, что нет смысла придерживаться глупой детской привычки. По правде говоря, с годами он ощутил потребность выбросить из памяти лето 1997 года. Но не из-за падения с балкона. Из-за игры в восковых человечков, за которой он наблюдал несколько недель спустя, когда Дзено Дзанусси по прозвищу Батигол растворился в пустоте буквально у него на глазах.
Чем больше лет отделяло его от Дзено, тем больше Джербер считал себя вправе о нем забыть. А когда сам стал отцом, сделалось просто необходимым устранить эпизод, столь резко прервавший его детство. Ведь сама мысль о том, что нечто подобное может приключиться с маленьким Марко, была невыносима. Наверное, поэтому Джербер никогда не возил сына на виллу в Порто-Эрколе. Даже думать об этом не хотел.
Тьма забирает людей.
Таким было самое душераздирающее открытие его детства.
Пьетро и его маленькие друзья ради забавы становились восковыми человечками, не понимая жестокого смысла игры: тот, кого запятнали, навсегда лишался права говорить, а значит, существовать.