Читать книгу Егерь-3: Назад в СССР онлайн | страница 16
Когда пришло время слезать вниз, я чуть не остался на вышке насовсем. Мощная ажурная металлическая конструкция совершенно не замечалась вблизи, и казалось, что хлипкая лестница висит в пустоте. Руки вцепились в ступеньки так, что побелели пальцы, и я с огромным трудом заставлял себя сделать каждый шаг.
Но какое же невыразимое чувство облегчения охватило меня, когда я снова очутился на земле!
На перекрёстке возле Дома Культуры железнодорожников я свернул на улицу Вали Голубевой. На этой тихой зелёной улочке находился магазин «Молоко», в который меня с самого детства отправляли… ну, понятно, за чем. За молоком, конечно!
У нас был высокий трёхлитровый бидон – жёлтый с красными маками на круглых боках. На проволочной ручке – деревянный крутящийся набалдашник, чтобы не резало пальцы.
Этим бидоном было очень удобно размахивать – конечно, когда он пустой. Только надо было снимать с него крышку, чтобы не улетела. Но потом я приспособился прижимать крышку резинками от маминых бигуди.
А вот обратно домой с полным бидоном приходилось идти осторожно, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться, и не разлить молоко.
Деньги на молоко всегда лежали в бидоне – по причине отсутствия карманов в детской одежде. И нет, я ни разу не забыл их вынуть. Или один раз, всё-таки, было?
Продавщицу в магазине тоже звали Валя – как ту девушку-разведчицу, в честь которой была названа улица.
Тётя Валя была полной женщиной с добрым лицом. Всегда в белом халате и белом поварском колпаке, она наливала мне в бидон молоко литровым алюминиевым черпаком на длинной ручке.
Иногда мама, кроме молока, просила купить сметану. Тогда мне давали авоську, в которой лежала пол-литровая банка с полиэтиленовой крышкой, и денег побольше.
Я всегда пересчитывал сдачу, а тётя Валя умилялась:
– Ты и считать умеешь?
– Конечно, – с гордостью отвечал я. – Мне же шесть лет!
Сейчас за молоком наверняка ходит Олька.
– Олька, – спросил я, – ходишь за молоком?
– Конечно, – ответила сестра. – Вчера ходила. Хочешь? Там ещё осталось – папа не всё выпил.