Читать книгу Диктатор онлайн | страница 104
– Кто эта высшая инстанция? Что-то я о такой не слышал.
– Высшая инстанция – я, Готлиб.
Бар долго смотрел на меня.
– Вы очень переменились, Андрей, – сказал он.
– Все мы меняемся, – ответил я.
Он молчал всю дорогу, оставшуюся до дворца.
Я тоже молчал, но про себя усмехался. Не радостно, а печально. Готлиб Бар, увлеченный организацией промышленности и торговли, выпуском новых денег, еще не полностью прочувствовал, какая ответственность свалилась на его плечи. Она еще не придавила его. А мои плечи уже сгибались. Я мог бы сказать Бару, что трижды брал ручку и трижды бросал ее на стол, не подписывая казни отца троих детей. И мог бы объяснить, что один из бежавших бандитов – брат его жены и что сам Карманюк его поймал, но потом поддался на просьбы своей женщины. И еще мог бы добавить, что от одного все же подполковника избавил – от утопления в нечистотах, именно такой казни требовал Гонсалес. И не сказал этого потому, что знал: возникнет еще один такой случай – и мои руки уже не задрожат. Страну до зимы нужно очистить от зверья, так пообещал диктатор – и вручил нам в руки кнут. А если уж бить, так бить! Все же я был заместителем Гамова.
Артур Маруцзян заседал обычно в роскошном зале, вмещавшем больше сотни людей. К нему примыкал полуциркульный кабинет человек на двадцать – Гамов выбрал это помещение для заседаний Ядра. Только в дни, когда вызывались все министры и эксперты, мы переходили в большой зал. Полуциркульный кабинет, вскоре ставший всемирно знаменитым, представлял собой удлиненное помещение, завершавшееся полуокружностью с убогими пилястрами по стенам.
В кабинете сидели двое – Николай Пустовойт и Пимен Георгиу, тощий человечек с басом не по росту и носиком напоминавшим крысиный хвостик (он при разговоре пошевеливался). Вообще в его облике было что-то крысиное. Мне он не нравился: недавно активный максималист из приближенных к Маруцзяну, он первый переметнулся к нам. Пимена Георгиу планировали в редакторы новой правительственной газеты «Вестник Террора и Милосердия».