Читать книгу Дом Солнц онлайн | страница 75
– Не стану врать, что буду скучать по старому фанатику, только…
– Только смерти ты ему не желала. У меня те же чувства. Нас теперь с потрохами сожрут?
– Им только повод дай, но ты не виноват… – Я очень старалась не делать глупостей, но тут не удержалась и глянула на Геспера.
– Утверждает, что это несчастный случай, – чуть слышно сказал Лихнис. – Пока я решил поверить ему на слово.
Когда мы перебросились на мостик «Серебряных крыльев», я не знала, чем мучусь больше – страхом перед вложенным сообщением или сомнениями в невиновности Геспера. Сильно взвинченная, я взошла на мостик, на котором тут же зажегся свет. Корабль ждал нас и приготовил вокруг главного дисплеера – стеклянного полушария на постаменте – три кресла. «Серебряные крылья» раз в пятьдесят больше «Лентяя», зато мостик тут раз в двадцать меньше. Видоизменяемые стены у меня вечно серые, потолок рифленый, опутанный светильниками, устройствами и управляющими интерфейсами, хотя на виду только самые необходимые.
– Думаю, насчет выпивки ты не шутил, – проговорила я, ожидая, когда синтезатор приготовит два напитка, алкогольный для Лихниса и тонизирующий для меня, чтобы скорее восстановиться после спячки в криофаге.
– Спасибо! – поблагодарил Лихнис, взяв свой бокал.
Я знаком велела Гесперу занять самое прочное кресло, а мы устроились в соседних.
– Хватит тянуть резину, – дрожащим от волнения голосом поторопила я. – «Крылья», объясните нам, что было во вложенном сообщении.
– Во вложении неинтерактивная запись продолжительностью сто тридцать пять секунд, – громко объявил корабль. – Скрытые информационные слои не обнаружены.
– Вложение безопасно?
– Вложение изучено с предельной тщательностью. Угроз не обнаружено.
Я облизнула пересохшие губы:
– Тогда включай! Все готовы?
– Я готов, – отозвался Лихнис, легонько касаясь моей руки.
В полушарии появилась мужская фигура, точнее, лишь верхняя ее часть, зато в натуральную величину. Шаттерлинга Линии Горечавки я узнала мгновенно и почти прошептала:
– Овсяница.
– Зачем ему… – начал Лихнис, но тут Овсяница заговорил: