Читать книгу Сознание как инстинкт. Загадки мозга: откуда берется психика онлайн | страница 22

Обдумывая все это, Декарт лишь единожды употребил слово «сознание» (как и все образованные люди в ту эпоху, он писал на латыни: conscious), в 32 абзаце «Третьего размышления», – и таким образом ввел этот термин в философию. Интерпретация и употребление этого слова во французских и английских переводах не слишком различаются, но оно встречается там, где сам Декарт использовал глаголы «думать» и «знать». Новый термин многие восприняли в штыки. Возможно, Декарт уже пожалел, что написал это, поскольку и сам толком не понимал, что имел в виду, не мог решить, является ли сознание рефлексией – то есть размышлением о мыслях – или мышлением вообще. Во всяком случае, этим словом Декарт обозначил присущее нам знание о происходящем в наших умах, как он утверждал, несомненное и верное – к такому выводу он пришел в своих логических рассуждениях. К примеру, если я полагаю, что мой виноградник – самый лучший, я, стало быть, не сомневаюсь в том, что я думаю, – то есть мое знание несомненно. Я также не ошибаюсь в том, что думаю именно об этом, – мое знание достоверное. Поскольку он знал наверняка, о чем он думает, то свой разум он знал лучше, чем тело. По Декарту, собственное сознание не могло его обманывать.

Декарт и французы положили начало индустрии философии, задачей которой с тех самых пор стало осмысление изначально расплывчатой идеи сознания. Кончилось все примерно так, как выразился судья Верховного суда Поттер Стюарт в своей знаменитой фразе о порнографии: «Я больше не буду… пытаться дать этому определение… да, вероятно, и не смогу вразумительно сформулировать его. Но когда я это вижу, мне все ясно».

Францию XVII века мы покидаем, имея в арсенале механистическую вселенную и два различных описания разума. До Декарта в мышлении людей доминировало понятие души, будь то материальной или нематериальной. Это можно воспринимать так: наличие сознания, которое ощущает и переживает человек, практически не позволяет считать «душу» куском плоти. По вполне понятным причинам нелегко и прямо-таки досадно думать, что вот так вот всю жизнь трудишься, а в конце – смерть и больше ничего. Аристотель попробовал наставить нас на путь истинный, объяснив, что душа умирает в момент смерти. Но, несмотря на весь багаж знаний, накопленный за два тысячелетия, мало кто готов смириться с простым фактом: мы со всей своей сложной биологической и культурной сущностью есть продукт нашего организма – и мозга.