Читать книгу Псих. Тихая жизнь курсанта онлайн | страница 41
Но если всех перебить, то зуонцев, которые будут знать, как именно это сделать, как бы и не останется. В общем, архимаги оставили в живых лишь тех аристократов Зуона, которые были не только лояльны совету архимагов, но и не знали их секретов, а также были готовы к тому, чтобы подменить историю. Возникал вопрос. А зачем менять историю? Ответ банален. Архимаги не хотели, чтобы об их провале помнили потомки. Ведь, по сути, именно из-за их ошибки и завышенного самомнения люди понесли немыслимые потери. Для понимания. До войны численность населения планеты достигала девяти миллиардов людей. После войны с трудом дотягивала до одного ярда. Вот тебе и мировая бойня во всей своей «красе». Нацики во главе с Гитлером нервно курят в сторонке и задыхаются от зависти.
Такую память о себе архимаги, естественно, не желали. Так что теперь в истории записано, что во время вторжения альвов пять веков назад архимаги легко и непринужденно уничтожили всех вторженцев. Ну а то, что населения в то время было меньше миллиарда, в этом они не виноваты. Мол, так было всегда. Мол, люди не очень охотно желали плодиться. Но вот после войны вдруг одумались и как давай сношаться направо и налево. Вот так легко и просто можно полностью подменить причину и следствие. М-да. Однако, страшная сила в руках архимагов. Понятно, что древние роды аристократов знали правду, но молчали. Идти против архимагов дураков нет.
Но вернемся к нашему профессору. Конечно же, Спасский потом осознал свою ошибку, но уже когда прятался по мирам и спасал свою жизнь и, главное, память. Спастись он смог, но в итоге ему теперь приходилось прятаться среди обычных людей и забыть дорогу в свой родной Зуон. Вот такой вот поворот судьбы. Возникал логичный вопрос. Почему он решил мне все рассказать? Собственно, его я и задал профессору. Помощь – это, конечно, хорошо, но что-то мне подсказывало, что не только в этом дело.
– Зачем? – задумчиво повторил он. – То есть желания исправить свою ошибку тебе мало?
– Причина, конечно, веская, но мне кажется, не только в этом дело, – с подозрением уставился я на него.