Читать книгу Неизвестный псевдоним Бога онлайн | страница 9
Таша наклонилась к клетке, на нее смотрел странный зверь, совсем не похожий на суслика по ее скромному пониманию, взятому исключительно из детских мультфильмов. Окрас у него был черный, а хвост пушистый. Глазки-бусинки внимательно смотрели на Ташу осмысленным взглядом. От мимимишности момента она расплылась в улыбке.
– Ну хорошо, – сдалась Таша скорее милому животному, чем Юриным уговорам.
Перед тем как почетно вручить клетку Таше, хозяин странного суслика долго смотрел на испуганное животное, словно прощаясь с ним.
– Береги Дусу, – очень серьезно сказал Юрий, – это самое дорогое, что есть у меня в жизни, во всех смыслах этого слова.
Он сказал это так искренне, что Таша сразу поверила в его слова, в душе посочувствовав однокласснику. Это насколько надо быть одиноким и несчастным человеком, чтобы дороже суслика ничего не иметь? Сразу на фоне глубоко несчастного Юрия Наташа Петрова почувствовала себя счастливчиком, баловнем судьбы, ведь у нее столько в жизни есть: Леська и Ирма, два самых родных и любимых человека, и она даже на сто сусликов бы их не променяла, никогда в жизни, даже если бы к ним прилагалась хорошая машина, зарплата и социальный статус.
Через пять минут она уже шла счастливая по улице. Одноклассник, записав на салфетке ее адрес и телефон, уехал на своем шикарном автомобиле, даже не предложив Таше довезти ее до дома. Но это не испортило ей хорошего настроения, и сейчас, держа в одной руке клетку со странным зверьком, в другой – сумочку, долгожданный подарок для Лисенка, Таша решила, что день не так уж и плох. Но она даже не представляла, что день-забияка еще не окончен, что все еще впереди.
* * *– Убирайся из моей жизни, – кричала Вика, кидая в Клима его вещи. Она доставала их из разных шкафов, но почему-то не складывала в открытый чемодан, лежащий посередине комнаты, а бросала в спокойное лицо бывшего мужа.
– Вика, мы с тобой все уже сто раз обсудили, – виновато и монотонно отвечал он не слышащей его женщине. Она настолько сейчас была увлечена своей истерикой, что отказывалась понимать его.