Читать книгу Цвет твоей крови онлайн | страница 11

Что хуже всего, он говорил без злости и даже без злорадства – веско, рассудительно, с этакой крестьянской сметкой, словно будущий урожай прикидывал. Честное слово, было бы легче, начни он орать, что ненавидит красных и всю советскую власть…

– Ах вот оно что, – сказал я со всей язвительностью, на какую был способен. – Полагаешь, немцы вас будут салом с салом кормить?

– Не полагаю, – сказал он все так же рассудительно. – С чего бы вдруг? Однако жизнь, полагаю, наступит совершенно другая. Немцы колхозов не одобряют, значит, будут раздавать землю крестьянам. Понятно, что-то себе возьмут, как же без этого, но и люду немало останется, сколько тех немцев…

– Ах вот оно что, – сказал я. – Если прикинуть… В коллективизации ты явно был не хлопцем, а здоровым парнем… У папаши, наверно, землицы было преизрядно? Столько, что до сих пор жалко?

– Мимо мишени, лейтенант, – спокойно сказал Комод. – Земли у него было не много, не мало. Столько, что и под раскулачивание не попал, но в колгосп[2] нас, ясное дело, загнали. А теперь есть нешуточная надежда и старую вернуть, и новой прирезать. Раньше как-то случая поговорить не было, кто откуда… Ты, по тебе видно, городской?

– Городской, – сказал я сквозь зубы.

– Вот… Значит, деревни не знаешь. А у крестьянина испокон веков одна мечта: как бы не только нынешнюю землицу не потерять, но и новой добавить. Даже Сталин как-то сказал на людях: мужик, мол, на все на свете смотрит с точки зрения землицы – добавят или убавят? Ну головастый же человек, хоть и перехитрили его, судя по всему, немцы. Думаю я, во всех странах, где крестьяне есть, мужик так именно и думает. Вот и решили жизнь обустраивать. Доберемся домой околицами, зброю[3] припрячем, форму либо спалим в печке, либо в навозе закопаем и заживем спокойно. У меня жена и двое по лавкам, у Тараса нареченная, ждать обещала, и девка такая, что непременно дождется. Крепко я сомневаюсь, что от немца будут обиды. Немцы – культурная нация. У меня отец в ту войну два года был в плену в Германии, так до сих пор добром вспоминает. Работал у справного хозяина, за одним столом с хозяевами ел, на перине спал, как помещик. Я, когда стал постарше, понял по некоторым намекам за самогоном с его друзьями, что он еще и хозяйскую дочку в сарае валял с полного ее согласия. Вот и я надеюсь, что от культурной немецкой нации ущерба не понесем, наоборот, жить будем, как люди, не за палочки в журнале работать, а для себя и деток…