Читать книгу Раб Петров онлайн | страница 49

Андрюс в ответ едва не прыснул со смеху: неужто приятель боится, что кот выболтает кому-то его тайны? Однако Никита был слишком серьёзен и не весел – едва взглянув на него, Андрюс раздумал шутить.

– Я тебе по пьяни что болтал вчера? – осведомился Никита, пристально глядя ему в глаза.

– Ничего… Я и не расспрашивал. Плакал ты да ругался. Тятьку своего, кажется, бранил.

– Вот так. Ну, Андрейка, расскажу тогда тебе всё, как на духу, о несчастиях моих. Ты не выдашь, я знаю.

Если отбросить грубую брань и жалобные восклицания, история, что рассказал Никита, получалась такая: три года назад мать у него померла, остались они вдвоём с тятенькой. Отец не брал новой жены, все свои силы отдавал воспитанию сына и обустройству мастерской. Постепенно мастерская стала приносить хороший доход, Степан Никитич был первым умельцем-столяром в городе. У него появились искусные подмастерья, торговать он часто посылал вместо себя Никиту – тот в торговле хорошо преуспевал. И как раз освободилось у хозяина время, стал он ездить на гости, «развеяться»… Вот и познакомился с молодою вдовой одной; та – бедного, но старинного рода – вскружила столяру голову красотою и дворянским обхождением.

– Тятька что ни праздник, так к сударке своей таскается, – говорил Никита. – Приворожила она его: говорят, хороша собой необыкновенно, да почти нищая, от покойного мужа один ребятёнок малый остался. А тятенька жениться на ней задумал.

– Ну, а твоя-то какая тут печаль? – недоумевал Андрюс. – Чай, Степан Никитич сам знает, что ему делать.

– Знает-то знает… Да только вдовушка эта ему условие поставила, чтобы половину мастерской с доходами на меня отписать, а половину – на сыночка её… Иначе за него не пойдёт – вот отец и согласился. Пол-мастерской я уже потерял, а дальше? А потом она ему ещё пяток сыновей народит? Она-то, мачеха, их интерес блюсти будет. Они тут будут баре, а я у них в холопах? Не желаю!

– Да ведь отец и тебя не забудет: ты же первенец, старший сын…

– Тятька меня последние дни будто бы не видит, не замечает, – безжизненным голосом произнёс Никита. – Никто ему, кроме сударки евонной, не нужен, только и разговору, что о ней: мол, какая милая да хорошая, чисто голубица. Теперь у нас как она скажет, так и будет, уж я-то знаю.